Краткое житие святителя Георгия Могилевского

Ро-дил-ся бу-ду-щий свя-ти-тель в 1717 го-ду в го-ро-де Нежине, ко-то-рый то-гда уже при-над-ле-жал Рос-сии, в се-мье укра-ин-ских дво-рян Ко-нис-ских.

Учил-ся в Ки-е-во-Мо-ги-лян-ской Ака-де-мии, ко-то-рую за-кон-чил «с осо-бым от-ли-чи-ем». В сте-нах это-го учеб-но-го за-ве-де-ния Гри-го-рий изу-чил раз-лич-ные ино-стран-ные (поль-ский, ла-тынь, гре-че-ский, древ-не-ев-рей-ский, немец-кий) язы-ки, а так-же по-э-ти-ку, фило-со-фию, бо-го-сло-вие, при этом про-явил осо-бый та-лант к по-э-зии.

Ки-ев-ская ака-де-мия в ту по-ру да-ва-ла очень хо-ро-шее об-ра-зо-ва-ние; об уровне ее вы-пуск-ни-ков сви-де-тель-ству-ет тот факт, что Гри-го-рий Ко-нис-ский учил-ся вме-сте с Гри-го-ри-ем Ско-во-ро-дой.

По-сле окон-ча-ния ака-де-мии Гри-го-рий при-нял мо-на-ше-ский по-стриг с именем Георгий, но был остав-лен пре-по-да-ва-те-лем на ка-фед-ре ри-то-ри-ки. В то вре-мя он раз-ра-бо-тал курс по-э-ти-ки на ла-ты-ни; на-пи-сал дра-му «Вос-кре-се-ние мерт-вых», а так-же сти-хи на рус-ском, ла-тин-ском и поль-ском язы-ках. Его ли-те-ра-тур-ны-ми тру-да-ми вос-хи-щал-ся да-же А.С. Пуш-кин.

С 1747 го-да бу-ду-щий свя-ти-тель воз-гла-вил ка-фед-ру фило-со-фии и од-новре-мен-но был пре-фек-том. С 1751 го-да он уже рек-тор ака-де-мии, про-фес-сор бо-го-сло-вия. Георгий Ко-нис-ский счи-тал-ся луч-шим - по-сле Фе-о-фа-на Про-ко-по-ви-ча - про-фес-со-ром ака-де-мии в XVIII ве-ке. С 1752 го-да он был на-зна-чен ар-хи-манд-ри-том Ки-е-во-Брат-ско-го мо-на-сты-ря.

В 1755 бу-ду-щий свя-ти-тель на-зна-ча-ет-ся бе-ло-рус-ским епи-ско-пом и пе-ре-ез-жа-ет в го-род Мо-гилев. С 1783 го-да Георгий Ко-нис-ский ста-но-вит-ся бе-ло-рус-ским пра-во-слав-ным ар-хи-епи-ско-пом, чле-ном Свя-то-го Си-но-да.

То-гда на тер-ри-то-рии Бе-ла-ру-си, ко-то-рая вхо-ди-ла в со-став ре-чи Поспо-ли-той, оста-ва-лась толь-ко од-на-един-ствен-ная пра-во-слав-ная епар-хия с цен-тром в Мо-гиле-ве. В офи-ци-аль-ных кру-гах Поль-ско-Ли-тов-ско-го го-су-дар-ства об-суж-дал-ся во-прос об уни-что-же-нии и этой ед-ва уцелев-шей епар-хии.

Ра-дост-ная встре-ча свя-ти-те-ля Ге-ор-гия с мо-гилев-ской паст-вой не смог-ла скрыть от него то-го ужас-но-го упад-ка Пра-во-слав-ной Церк-ви, ко-то-рый был вы-зван мно-ги-ми го-да-ми пре-сле-до-ва-ний. Свя-ти-тель с пер-вых же дней по-сле вступ-ле-ния на долж-ность пи-сал мно-же-ство до-не-се-ний в Се-нат о при-тес-не-ни-ях пра-во-слав-ных, чи-ни-мых уни-а-та-ми и ка-то-ли-ка-ми, о за-хва-тах ими пра-во-слав-ных церк-вей.

Од-новре-мен-но он за-бо-тил-ся и о рас-про-стра-не-нии пра-во-слав-но-го уче-ния, для че-го от-крыл в 1757 го-ду ти-по-гра-фию при ар-хи-ерей-ском до-ме и вы-пу-стил тво-ре-ние Фе-о-фа-на Про-ко-по-ви-ча - пра-во-слав-ный «Ка-те-хи-зис, или крат-кое на-чаль-ное Хри-сти-ан-ское уче-ние в поль-зу и спа-се-ние юно-шам, куп-но же и ста-рым нена-учен-ным, в трех бе-се-дах на-пи-сан-ный». Эту вос-тре-бо-ван-ную кни-гу он бес-плат-но разо-слал по хра-мам епар-хии. В этот же пе-ри-од свя-ти-те-лем Ге-ор-ги-ем был ос-но-ван це-лый ряд школ - на-по-до-бие брат-ских цер-ков-ных учи-лищ.

По-сто-ян-но за-бо-тясь о бо-лее вы-со-ком уровне об-ра-зо-ва-ния ду-хо-вен-ства, мо-гилев-ский свя-ти-тель от-крыл при Спас-ском мо-на-сты-ре Ду-хов-ную се-ми-на-рию. Для то-го, чтобы бо-лее успеш-но про-ти-во-сто-ять уни-ат-ству, прео-свя-щен-ный Ге-ор-гий за-ни-мал-ся со-би-ра-ни-ем ар-хив-ных до-ку-мен-тов о мо-гилев-ских пра-во-слав-ных церк-вях.

Ар-хи-епи-скоп Ге-ор-гий мно-го ра-дел о бла-го-со-сто-я-нии и устро-е-нии сво-ей мо-гилев-ской епар-хии. В 1780 го-ду бы-ло по-стро-е-но но-вое зда-ние для се-ми-на-рии, пре-по-да-ва-тель-ский со-став ко-то-рой был по-пол-нен из чис-ла вы-пуск-ни-ков Ки-ев-ской ака-де-мии. Ге-ор-гий Ко-нис-ский за-бо-тил-ся и о чи-сто-те пра-во-слав-но-го об-ря-да, о чем сви-де-тель-ству-ет гра-мо-та, из-дан-ная про-тив об-ли-ва-ния во-дой при кре-ще-нии. Им бы-ла со-став-ле-на так-же гра-мо-та про-тив ко-ры-сто-лю-бия свя-щен-ни-ков, на-пи-са-ны ста-тьи про-тив без-ве-рия, рас-про-стра-ня-е-мо-го фран-цуз-ским «мыс-ли-те-лем» Воль-те-ром.

Боль-ной и уста-лый от еже-днев-ных за-бот, 20 ян-ва-ря 1793 го-да ар-хи-епи-скоп Ге-ор-гий на-пи-сал за-ве-ща-ние, а 13 фев-ра-ля 1795 го-да пре-ста-вил-ся ко Гос-по-ду.

Свя-ти-тель Ге-ор-гий Ко-нис-ский был по-гре-бен в Мо-гиле-ве, в Спа-со-Пре-об-ра-жен-ской церк-ви, непо-да-ле-ку от ар-хи-ерей-ско-го до-ма. Гос-подь про-сла-вил его остан-ки нетле-ни-ем: как со-об-ща-ет-ся в при-ло-же-нии 3 на стра-ни-це 555 в 1875 го-ду, те-ло его ока-за-лось нетлен-ным». Кро-ме то-го, во вре-мя на-ше-ствия фран-цу-зов в 1812 го-ду за-хват-чи-ки от-кры-ли ра-ку с те-лом свя-ти-те-ля и за-сви-де-тель-ство-ва-ли нетлен-ные мо-щи.

Па-мять епи-ско-па Ге-ор-гия на-ча-ли чтить по-чти сра-зу по-сле его кон-чи-ны. В 1904 го-ду в Мо-гилев-ской епар-хии бы-ло уста-нов-ле-но тор-же-ствен-ное за-упо-кой-ное по-ми-но-ве-ние свя-ти-те-ля.

В 1993 го-ду по ре-ше-нию Си-но-да Бе-ло-рус-ской Пра-во-слав-ной Церк-ви ар-хи-епи-скоп Ге-ор-гий был про-слав-лен и при-чис-лен к Со-бо-ру Бе-ло-рус-ских свя-тых.

30 но-яб-ря 2017 го-да Ар-хи-ерей-ским Со-бо-ром Рус-ской Пра-во-слав-ной Церк-ви бы-ло при-ня-то ре-ше-ние об об-ще-цер-ков-ном про-слав-ле-нии свя-ти-те-ля Ге-ор-гия, с уста-нов-ле-ни-ем празд-но-ва-ния па-мя-ти 6 ав-гу-ста по но-во-му сти-лю.

Пол-ное жи-тие свя-ти-те-ля Ге-ор-гия Мо-гилев-ско-го

Свя-ти-тель Ге-ор-гий (Ко-нис-ский) , ар-хи-епи-скоп Мо-гилёв-ский, в ми-ру Ко-нис-ский Гри-го-рий Оси-по-вич, ро-дил-ся 20 но-яб-ря 1717 го-да в го-ро-де Нежине (ныне Чер-ни-гов-ской обл.) в се-мье со-тен-но-го уряд-ни-ка, из за-пад-но-рус-ско-го дво-рян-ско-го ро-да.

В 1728-1743 гг. обу-чал-ся в Ки-е-во-Мо-ги-лян-ской ака-де-мии, в со-вер-шен-стве овла-дел ла-тин-ским, поль-ским, гре-че-ским, древ-не-ев-рей-ским и немец-ким язы-ка-ми, фило-со-фию слу-шал у ар-хим. Силь-ве-ст-ра (Ку-ляб-ки).

11 ав-гу-ста 1744 г. при-нял мо-на-ше-ство, по-стриг в Ки-е-во-Пе-чер-ской Лав-ре со-вер-шил со-бор свя-щен-но-слу-жи-те-лей во гла-ве с Ки-ев-ским митр. Ра-фа-и-лом (За-бо-ров-ским).

С 1745 го-да - пре-по-да-ва-тель по-э-ти-ки (тео-рии сти-хо-сло-же-ния) в Ки-ев-ской ду-хов-ной ака-де-мии.

В 1747 г. ру-ко-по-ло-жен во свя-щен-ни-ка, с то-го же го-да - про-фес-сор фило-со-фии и пре-фект.

В 1750 го-ду со-ста-вил ин-струк-цию «О по-ряд-ке пре-по-да-ва-ния пред-ме-тов во всех кла-сах...». По-ощ-рял за-ня-тия му-зы-кой и жи-во-пи-сью, раз-ра-бо-тал про-грам-мы ря-да ака-де-ми-че-ских кур-сов.

С 1751 г. - про-фес-сор бо-го-сло-вия, на-сто-я-тель Ки-ев-ско-го Брат-ско-го Бо-го-яв-лен-ско-го муж-ско-го мо-на-сты-ря, член Ки-ев-ской ду-хов-ной кон-си-сто-рии.

В 1752 го-ду на-зна-чен рек-то-ром ака-де-мии и воз-ве-ден в сан ар-хи-манд-ри-та.

В 1754 г. умер Мо-гилёв-ский еп. Иеро-ним (Вол-чан-ский), воз-глав-ляв-ший един-ствен-ную пра-во-слав-ную епар-хию на тер-ри-то-рии Ре-чи Поспо-ли-той. На-зна-че-нию но-во-го пра-во-слав-но-го епи-ско-па пред-ше-ство-ва-ли ак-тив-ные по-пыт-ки ка-то-ли-че-ской пар-тии при под-держ-ке па-пы Рим-ско-го Бе-не-дик-та XIV пе-ре-ве-сти епар-хию в унию.

20 ав-гу-ста 1755 г. со-сто-я-лась хи-ро-то-ния ар-хим. Ге-ор-гия (Ко-нис-ско-го) во епи-ско-па Мо-гилёв-ско-го. Хи-ро-то-нию в Со-фий-ском со-бо-ре в Ки-е-ве со-вер-ши-ли Ки-ев-ский митр. Ти-мо-фей (Щер-бац-кий), Чер-ни-гов-ский еп. Ирак-лий (Ко-ма-ров-ский) и Пе-ре-я-с-лав-ский еп. Иоанн (Коз-ло-вич). Ко-роль Ре-чи Поспо-ли-той Ав-густ III, ис-пол-няя од-но из усло-вий «Веч-но-го ми-ра» 1686 г., га-ран-ти-ро-вав-шее за-щи-ту прав пра-во-слав-ных, санк-ци-о-ни-ро-вал на-зна-че-ние но-во-го епи-ско-па де-кре-том от 3 июня 1755 г.

Воз-рож-де-ние цер-ков-ной жиз-ни епар-хии вл. Ге-ор-гий на-чал с ре-ли-ги-оз-но-нрав-ствен-но-го вос-пи-та-ния и про-све-ще-ния ду-хо-вен-ства и паст-вы. В 1757 г. при ар-хи-ерей-ском до-ме бы-ла от-кры-та ти-по-гра-фия, здесь, в част-но-сти, бы-ли из-да-ны неко-то-рые тру-ды Нов-го-род-ско-го ар-хи-еп. Фе-о-фа-на (Про-ко-по-ви-ча): «Ка-те-хи-зис» (1757; со-кра-щен-ный ва-ри-ант с до-пол-не-ни-я-ми еп. Ге-ор-гия разо-слан при-ход-ским свя-щен-ни-кам), «De arte poetica» (1786) и др. В Мо-гилё-ве бы-ли от-кры-ты школь-ные клас-сы, в 1759 г. - ду-хов-ная се-ми-на-рия при Пре-об-ра-жен-ском мо-на-сты-ре. От-ста-и-вая пра-во на об-ра-зо-ва-ние для всех сло-ев на-се-ле-ния, еп. Ге-ор-гий так-же от-крыл шко-лы в Бы-хо-ве, Го-ме-ле, Мсти-слав-ле, Ор-ше, Ро-га-чё-ве и др. Для по-пол-не-ния со-ста-ва ду-хо-вен-ства хо-да-тай-ство-вал пе-ред Свя-тей-шим Си-но-дом о раз-ре-ше-нии ру-ко-по-ла-гать рус-ских под-дан-ных укра-ин-ско-го про-ис-хож-де-ния или из по-гра-нич-ной Смо-лен-ской про-вин-ции, хо-да-тай-ство бы-ло удо-вле-тво-ре-но имен-ным им-пе-ра-тор-ским ука-зом от 25 ян-ва-ря 1758 г. Од-новре-мен-но свя-ти-тель за-бо-тил-ся о стро-и-тель-стве: при нем был освя-щен ка-фед-раль-ный Пре-об-ра-жен-ский со-бор в мо-гилёв-ском Пре-об-ра-жен-ском мо-на-сты-ре (1762), со-ору-же-ны зда-ния кон-си-сто-рии и ду-хов-ной се-ми-на-рии, ряд хра-мов. При стро-и-тель-стве но-во-го ар-хи-ерей-ско-го до-ма ста-рый дом с зем-лей был пе-ре-дан лю-те-ра-нам. По ини-ци-а-ти-ве еп. Ге-ор-гия бы-ла при-ве-де-на в по-ря-док епар-хи-аль-ная до-ку-мен-та-ция, сфор-ми-ро-ван ар-хив.

За-щи-щая пра-ва пра-во-слав-ных, свя-ти-тель неод-но-крат-но об-ра-щал-ся за по-мо-щью в Свя-тей-ший Си-нод и рос-сий-скую Кол-ле-гию ино-стран-ных дел, со-би-рал древ-ние ко-ролев-ские гра-мо-ты, со-ста-вил ре-естр хра-мов, ото-бран-ных у пра-во-слав-ных. На ба-зе этих ма-те-ри-а-лов из-дал спра-воч-ную кни-гу «Пра-ва и воль-но-сти ис-по-ве-ду-ю-щих гре-ко-во-сточ-ную ве-ру в Поль-ше и Лит-ве» (Вар-ша-ва, 1767; на польск. язы-ке). Цен-ность кни-ги бы-ла от-ме-че-на Свя-тей-шим Си-но-дом, впо-след-ствии до-ку-мен-ты из «Ар-хи-ва Ко-нис-ско-го» ис-поль-зо-ва-лись пра-во-слав-ны-ми в тяж-бах с уни-а-та-ми и ка-то-ли-ка-ми. Свя-ти-тель мно-го про-по-ве-до-вал, в сво-их про-по-ве-дях он не оста-нав-ли-вал-ся и пе-ред опас-ны-ми во-про-са-ми о со-ци-аль-ном нера-вен-стве и осо-бен-но об от-но-ше-ни-ях меж-ду по-ме-щи-ка-ми и кре-пост-ны-ми. Он об-ли-чал ино-вер-цев: ка-то-ли-ков, ев-ре-ев и ма-го-ме-тан, а так-же ма-со-нов, "пре-муд-ро-стию Со-ло-мо-но-вою хва-ля-щих-ся". По-до-зри-тель-ной ка-за-лась ему та-ин-ствен-ность ма-сон-ства - это-го "про-све-ще-ния, во тьме де-е-мо-го".

В 1759 и 1760 гг. на его жизнь бы-ли со-вер-ше-ны по-ку-ше-ния.

В 1762 го-ду еп. Ге-ор-гий был при-гла-шен на ко-ро-на-цию имп. Ека-те-ри-ны II в Моск-ву, 29 сен-тяб-ря про-из-нес речь, в ко-то-рой вы-ра-зил тре-во-гу за судь-бу пра-во-слав-ных в Поль-ше. Речь ста-ла ма-ни-фе-стом по-ли-ти-че-ской ло-яль-но-сти за-пад-но-рус-ско-го ду-хо-вен-ства к рос-сий-ско-му пра-ви-тель-ству. Из Моск-вы свя-ти-тель вме-сте с имп. дво-ром пе-ре-ехал в Санкт-Пе-тер-бург, где жил до 1765 г. Си-нод пред-став-лял его на Псков-скую ка-фед-ру, но Ека-те-ри-на II от-ве-ти-ла, что «Ге-ор-гий ну-жен в Поль-ше». Свя-ти-тель спо-соб-ство-вал оформ-ле-нию но-во-го кур-са рос-сий-ской ди-пло-ма-тии в Ре-чи Поспо-ли-той, по-дав в 1763 г. от име-ни всех пра-во-слав-ных Поль-ши че-ло-бит-ную им-пе-ра-три-це. Ле-том 1765 г. по-ехал в Вар-ша-ву для пред-став-ле-ния но-во-му ко-ро-лю Ста-ни-сла-ву Ав-гу-сту По-ня-тов-ско-му, 27 июля про-из-нес речь о тя-же-лом по-ло-же-нии пра-во-слав-ных и всех нека-то-ли-ков-«дис-си-ден-тов» (она бы-ла пе-ре-ве-де-на на ряд ев-ро-пей-ских язы-ков как об-ра-зец за-щи-ты ве-ро-тер-пи-мо-сти). Поз-же по-дал ко-ро-лю «Ме-мо-ри-ал об оби-дах пра-во-слав-ным» из 20 пунк-тов. При-ни-мал уча-стие в за-се-да-ни-ях сей-мов, раз-ра-ба-ты-вал ста-тьи о по-ло-же-нии пра-во-слав-ных, спо-соб-ство-вал со-зда-нию «Веч-но-го трак-та-та», под-пи-сан-но-го 13 фев-ра-ля 1768 г. и да-ро-вав-ше-го пра-во-слав-ным пра-ва, рав-ные с ка-то-ли-ка-ми. Од-новре-мен-но, ис-пы-ты-вая дав-ле-ние со сто-ро-ны ка-то-ли-че-ской пар-тии и не рас-счи-ты-вая на под-держ-ку ко-ро-ля, участ-во-вал в ра-бо-те «дис-си-дент-ских» кон-фе-де-ра-ций, в част-но-сти Слуц-кой 1767 г. В 1768 г. стал чле-ном сме-шан-но-го су-да для раз-би-ра-тель-ства ре-ли-ги-оз-ных спо-ров меж-ду ка-то-ли-ка-ми и «дис-си-ден-та-ми», по-кро-ви-тель-ства у свя-ти-те-ля ис-ка-ли про-те-стан-ты.

В 1768 г. пе-ре-ехал в Смо-ленск, от-ку-да про-дол-жал ру-ко-во-дить паст-вой, по-сы-лая пись-ма и на-став-ле-ния. В со-ав-тор-стве со Смо-лен-ским еп. Пар-фе-ни-ем (Соп-ков-ским) со-ста-вил по-со-бие по во-про-сам ка-но-ни-че-ско-го пра-ва, ли-тур-ги-ки, про-по-ве-ди и пас-тыр-ско-го бо-го-сло-вия «О долж-но-стях пре-сви-те-ров при-ход-ских» (СПб., 1776; пе-ре-ве-де-но на англ. язык).

Еп. Ге-ор-гий при-вет-ство-вал пер-вый раз-дел Поль-ши 1772 г., упо-до-бив его биб-лей-ско-му осво-бож-де-нию от еги-пет-ско-го раб-ства. Юж-ные из при-со-еди-нен-ных к Рос-сии тер-ри-то-рий (со-ста-вив-шие Мо-гилёв-скую, Ор-шан-скую, Мсти-слав-скую и Ро-га-чёв-скую про-вин-ции) бы-ли объ-еди-не-ны в Мо-гилёв-скую, Мсти-слав-скую и Ор-шан-скую епар-хию, ко-то-рую и воз-гла-вил свя-ти-тель (с 10 ян-ва-ря 1795 по-сле рас-ши-ре-ния епар-хии стал име-но-вать-ся Мо-гилёв-ским и По-лоц-ким).

Вер-нув-шись в Мо-гилёв, он вы-сту-пил за немед-лен-ное мас-со-вое воз-вра-ще-ние уни-а-тов в Пра-во-сла-вие, рас-сы-лал по-сла-ния с при-зы-вом к это-му по всей Бе-ло-рус-сии. Был од-ним из ини-ци-а-то-ров им-пе-ра-тор-ско-го ре-скрип-та от 2 июля 1780 г., раз-ре-шав-ше-го на-зна-чать пра-восл. свя-щен-ни-ков на осво-бо-див-ши-е-ся уни-ат-ские при-хо-ды. В 1781-1783 гг. в Бе-ло-рус-сии в ло-но пра-во-слав-ной церк-ви воз-вра-ти-лись 112 578 чел. Еп. Ге-ор-гий по-сы-лал ду-хо-вен-ству уве-ща-тель-ные гра-мо-ты о за-пре-ще-нии об-ли-ва-тель-но-го кре-ще-ния (1783), небреж-но-го ис-пол-не-ния та-ин-ства ис-по-ве-ди (1789). Пред-при-нял ряд мер по укреп-ле-нию ма-те-ри-аль-но-го по-ло-же-ния ка-фед-ры, вел боль-шое стро-и-тель-ство. В мае 1780 г. в Мо-гилё-ве при-вет-ство-вал имп. Ека-те-ри-ну II и австр. имп. Иоси-фа II, в па-мять об ис-то-ри-че-ской встре-че со-сто-я-лась за-клад-ка со-бо-ра во имя св. Иоси-фа Об-руч-ни-ка.

22 сен-тяб-ря 1783 г. был воз-ве-ден в сан ар-хи-епи-ско-па и на-зна-чен чле-ном Си-но-да.

Од-новре-мен-но свя-ти-тель про-дол-жал по-мо-гать пра-во-слав-ным, остав-шим-ся на тер-ри-то-рии Поль-ши, по-ру-чил игум. Вик-то-ру (Сад-ков-ско-му) пред-став-лять се-бя в сей-ме. Ста-ра-ни-я-ми свя-ти-те-ля Ге-ор-гия 27 мар-та 1785 г. на тер-ри-то-рии Поль-ши бы-ла вос-ста-нов-ле-на Пе-ре-я-с-лав-ская епар-хия в юрис-дик-ции Рус-ской Церк-ви, ка-фед-ру воз-гла-вил еп. Вик-тор (Сад-ков-ский). Ар-хи-еп. Ге-ор-гий со-ста-вил для него ре-ко-мен-да-ции по управ-ле-нию епар-хи-ей. В го-ды го-не-ний на пра-во-сла-вие в Поль-ше (1789-1792) свя-ти-тель под-дер-жи-вал тес-ную связь с Вар-ша-вой, ин-фор-ми-ро-вал Си-нод о про-ис-хо-дя-щих со-бы-ти-ях.

Со-брал за свою жизнь бо-га-тей-шую биб-лио-те-ку (1269 книг, 241 ру-ко-пись), от-крыл несколь-ко гос-пи-та-лей, стран-но-при-им-ниц, бо-га-де-лен и др. За-вел обы-чай раз-да-вать по суб-бо-там в хра-мах день-ги ни-щим, ка-ле-кам, вдо-вам и си-ро-там. Пе-ред кон-чи-ной со-ста-вил за-ве-ща-ние, в ко-то-ром про-явил за-бо-ту о бо-го-слу-же-ни-ях, мо-на-ше-стве, се-ми-на-рии, пастве, кли-ре, оста-вил сред-ства для раз-да-чи ми-ло-сты-ни в хра-мах Мо-гилё-ва.

Скон-чал-ся 13 фев-ра-ля 1795 го-да в г. Мо-гилё-ве. По-гре-бен в при-де-ле во имя вмц. Вар-ва-ры Пре-об-ра-жен-ско-го со-бо-ра в Мо-гилё-ве. Над мо-ги-лой бы-ла при-би-та мед-ная дос-ка с над-пи-сью, со-став-лен-ной са-мим прео-свя-щен-ным:

Ко-лы-бель Нежин, Ки-ев мой учи-тель,
Я в трид-цать во-семь лет сде-лал-ся свя-ти-тель.
Сем-на-дцать лет бо-рол-ся я с вол-ка-ми.
А два-дцать два, как Пас-тырь, от-дох-нул с ов-ца-ми.
За пре-тер-пен-ные тру-ды и непо-го-ду,
Ар-хи-епи-ско-пом и Чле-ном стал Си-но-ду,
Ге-ор-гий име-нем, я из Ко-нис-ских до-му,
Ко-ню по-до-бен бы-вал поч-то-во-му.
Се-го тут пад-ла за-крыл греш-ны ко-сти.
Год сед-ми-со-тый пя-тый де-вя-но-стый.

Гроб-ни-ца вскры-ва-лась в 1812 г. фран-цу-за-ми и в 1875 г. во вре-мя ре-мон-та хра-ма, те-ло со-хра-ни-лось нетлен-ным. К 2005 г. со-бор был уни-что-жен, мо-ги-ла уте-ря-на.

По-чи-та-ние свя-ти-те-ля на-ча-лось по-чти сра-зу по-сле кон-чи-ны: у гроб-ни-цы в со-бо-ре слу-жи-лись па-ни-хи-ды, мо-леб-ны. 5-6 ав-гу-ста 1993 г. в Мо-гилё-ве со-сто-я-лось про-слав-ле-ние свя-ти-те-ля Ге-ор-гия в ли-ке мест-но-чти-мых свя-тых. Тор-же-ство воз-гла-вил пат-ри-ар-ший эк-зарх всея Бе-ла-ру-си Мин-ский митр. Фила-рет (Ва-х-ро-ме-ев). В 1993 г. бы-ло со-став-ле-но жи-тие, в 1995 г. - ака-фист свя-ти-те-лю. Ему по-свя-ще-ны хра-мы в Мо-гилё-ве и Слуц-ке.

При-ме-ча-ния

Имя свя-ти-те-ля Ге-ор-гия бы-ло вклю-че-но в ме-ся-це-слов Рус-ской Пра-во-слав-ной Церк-ви Опре-де-ле-ни-ем Освя-щен-но-го Ар-хи-ерей-ско-го Со-бо-ра 30 но-яб-ря 2017 го-да.

В Пра-во-слав-ной Эн-цик-ло-пе-дии ука-за-на да-та рож-де-ния: 9(20).11.1717

В Пра-во-слав-ной Эн-цик-ло-пе-дии ука-за-на да-та кон-чи-ны: 2(13).02.1795

В текущем 2017 году исполнилось 300 лет со дня рождения святителя Георгия (Конисского), архиепископа Могилевского (1717–1795).

Родился святитель Георгий (в миру Григорий Осипович Конисский) в украинской дворянской семье. В 1744 году он блестяще завершил обучение в Киевской духовной академии, где остался в качестве преподавателя поэзии, философии и богословия. В Киево-Печерской Лавре будущий святитель принял монашеский постриг. В духовной иерархии он прошел ступени от иеродиакона до архимандрита, а в научной деятельности в силу своих больших дарований продвинулся от рядового лектора до ректора Киевской духовной академии.

Наиболее значительный след в истории Церкви оставило служение Георгия (Конисского) в сане архипастыря в самое трудное для православных Белой Руси время - время, когда католические власти Речи Посполитой вели дело к окончательному уничтожению Православия.

К середине XVIII века в Речи Посполитой, границы которой охватывали и территории современной Беларуси, оставалась лишь одна православная епархия с центром в городе Могилеве. В официальных кругах Польско-Литовского государства в эти годы усиленно обсуждался вопрос об упразднении Могилевской епархии, а папа Римский прямо требовал изгнания православного епископа.

Промыслом Божиим на Могилевскую кафедру в 1755 году был избран архимандрит Георгий (Конисский). Он дал добровольное согласие стать епископом в Польше, понимая, что его ожидают не слава и почет, что ему придется «вдатися на мечи и на колья, на челюсти зверей и змиев».

Когда святитель Георгий вступил на кафедру, храмов у православных на белорусских землях оставалось всего около 150, и их число постоянно уменьшалось. Обычными средствами распространения унии были разъезды латинских и униатских миссионеров, принуждения крепостных крестьян («хлопов» по терминологии того времени) со стороны панов католического исповедания, препятствия строительству и ремонту православных храмов, католическое крещение и воспитание детей в смешанных браках, наконец, открытые нападки и захват храмов вооруженной рукой.

Эти обстоятельства не испугали епископа Георгия. Человек сильной воли и неукротимой энергии, прекрасно знающий польскую и белорусско-литовскую историю, гражданское право и судопроизводство, свободно владеющий польским языком, святитель разумно принял жестокую действительность, смело и мужественно вступил на великий подвиг защиты Православия.

Как и некоторые его предшественники, сначала он рассчитывал на поддержку русских посланников при польском дворе. Однако скоро ему пришлось убедиться в их равнодушии к притеснениям православных. Не мог напрямую оказывать свою поддержку и Святейший Синод Русской Церкви. На начальном этапе своего служения святитель вынужден был действовать, полагаясь только на небольшое число своих самых ближайших сотрудников.

Невзирая на трудности, при Могилевской кафедре святителем Георгием была открыта духовная семинария, учреждены несколько всесословных школ для мирян. В основанной им в Могилеве типографии стали выходить церковные книги, первой из которых стал «Краткий Катехизис». Особое внимание святитель уделил созданию архива Могилевской епархии, где собирались документы, свидетельствовавшие о правах и привилегиях Православной Церкви в Польско-Литовском государстве.

В течение нескольких лет святитель Георгий готовил правовую аргументацию для защиты Православия в Речи Посполитой. В 1765 году перед королем Станиславом Понятовским он произнес блестящую речь, которая была переведена на другие языки и стала известна в Европе:«Вера наша - вот единственное преступление, в котором нас обвиняют... Мы христиане, но христианами же утесняемся... за то, что мы не дерзаем толковать вечные Божии законы согласно с преданиями человеческими, и, так сказать, не смешиваем неба с землею, - за то, говорю, называют нас схизматиками, богоотступниками. За то, что страшимся противоречить с бесстыдством гласу совести, осуждают нас на заключение в темницы, на раны, на позорную казнь и сожжение!» Вместе с речью Конисский представил королю и перечень обид православным с перечислением 200 храмов, отнятых униатским духовенством.

В течение трех лет святитель Георгий пребывал в Варшаве, где подготовил и издал собрание законов Речи Посполитой, гарантирующих права Православной веры («Права и вольности жителей греческого исповедания в Польше и Литве»), подавал на сеймы через русского посланника требования о возвращении отнятых церквей, добивался издания законов, гарантирующих свободу православного исповедания (права некатоликам занимать государственные должности, восстановить православные кафедры, не препятствовать открытию духовных семинарий, починке старых и строительству новых храмов и т.д.). Когда под давлением русского посланника, дипломатических приемов и демонстрации военной силы эти требования были на бумаге удовлетворены, в Речи Посполитой началась католическая реакция. В это время преследования Православной Церкви достигли такой степени жестокости, что православные люди бежали с воплями и рыданиями на кладбище, и, обнимая холодные могилы сродников своих, с жалостью вопили: «Блаженны вы, умерши в благочестии».

Жизнь святителя Георгия тоже оказалась в опасности. После ряда посягательств на его жизнь он был вынужден покинуть страну, и находился до Первого раздела Польши, произошедшего в 1772 году, в Смоленске. Впоследствии все пережитые трудности в Польско-Литовском государстве святитель Георгий выразил такой фразой: «Семнадцать лет боролся я с волками...».

Оказавшись после 1772 года под властью православной Российской империи, святитель Георгий постарался исполнить свою заветную мечту - возвратить к Православию униатов. С этой целью он на основе трактата от 18 сентября 1773 года, в котором содержались положения Первого раздела Речи Посполитой, разослал по всей Беларуси послание к желающим воссоединиться с Православием униатам, чтобы до утверждения трактата они заявили о своем переходе в Православную Церковь лично ему или в городские суды.

Оказалось, что огромное число силой обращенных в унию желало вернуться в Православие целыми приходами, о чем подавались соответствующие прошения. В 1780 году такое разрешение было дано, и к вероисповеданию предков вернулось 112 тысяч белорусов. А в 1795 году, сразу после Третьего раздела Польско-Литовского государств, императрица Екатерина II окончательно сняла все ограничения к возвращению униатов в Православие. За короткий период с Православной Церковью воссоединилось около 1,5 миллиона униатов. Из них более 200 тысяч были белорусами, остальные - украинцы.

Помимо этого, в 1785 году стараниями святителя Георгия в Слуцке была учреждена православная кафедра, на которую был поставлен в 1785 году его близкий помощник и ученик архимандрит Виктор (Садковский). В 1793 году архиерейская кафедра из Слуцка была перенесена в Минск, что послужило началом Минской епархии.

Можно сказать, что святитель Георгий по широте своей деятельности восстанавливал Православие не в одной своей Могилевской епархии, а по всей Белоруссии. Он известен и богословскими трудами, и историческими сочинениями, и проповедями, и даже разными полемическими трактатами, например, против писем Вольтера, распространявших неверие и циркулировавших в светском обществе. Господь сподобил его увидеть многие плоды неутомимых трудов накануне мирной кончины, последовавшей в 1795 году.

Господь сохранил в гробу тело святителя нетленным. Это было обнаружено во время Отечественной войны 1812 года французами, искавшими в склепе Спасского храма, в котором находилась его могила, ценности, а также в 1875 году при ремонте Спасского храма. В настоящий момент место нахождения мощей святителя Георгия не известно. Они были утрачены в советское время

Канонизация архиепископа Георгия (Конисского) была совершена в 1993 году. Его память празднуется по новому стилю 26 февраля (день преставления) и 6 августа (день прославления).

«Радуйся, святителю отче наш Георгие, Церкве Белорусския похвало и града Могилева украшение!»

По материалам открытых источников

Личность Архиепископа Могилевского и Белорусского Георгия Конисского занимает особенное место в истории Православной Церкви и Отечества нашего. Энергия его подвижнической натуры нашла свое выражение во многих областях знания и общественного служения. Выдающийся церковный деятель, прославленный проповедник, талантливый политик и дипломат, ученый-философ, педагог, писатель, мужественный борец за свободу совести, защитник Православия - Георгий снискал себе венец святости и немеркнущую славу в благодарной памяти потомков.

Григорий Иосифович Конисский родился 20 ноября 1717 г. в городе Нежине в семье родовитых украинских дворян. Его отец Иосиф Иванович с 1727 г. являлся бургомистром города. До 11 лет Григорий воспитывался в семье, вероятно, посещал полковую школу, где получил основательное начальное образование, позволившее ему поступить в самое передовое учебное заведение Украины - Киево-Могилянскую академию. В ее стенах тогда преподавали выдающиеся представители науки Нового времени: Стефан Калиновский, Сильвестр Кулебяка, Михаил Козачинский, Симеон Тодоровский и др. Во время обучения в академии (1728-1743 гг.) Конисский показал себя одним из самых одаренных учеников, его усердие и успехи в науках послужили причиной тому, что молодого выпускника оставили при Академии в качестве преподавателя.

Исполненный стремлением служить высоким религиозно-просветительским идеалам, Григорий по примеру своего родственника старца Иова Конисского и Святых Отцов Церкви в 1744 г. принял постриг в Киево-Братском монастыре с именем Георгия. С 1744 по 1746 г. он вдохновенно трудится на должности проповедника Киево-Печерской Лавры, где начал развиваться его талант оратора, способного доносить Евангельское слово до слушателей, достучаться до самих окаменелых сердец. В это же время, почти два года молодой иеромонах старательно готовился к преподавательской деятельности, усиленно штудировал в библиотеке Академии труды античных, средневековых и современных писателей, философов и ученых: Аристотеля, Плутарха, Цицерона, Овидия, Вергилия, Эразма Роттердамского, Коменского, Декарта, Галилея, Гассенди, Ломоносова, Татищева и мн. др.

Период педагогической деятельности будущего святителя в Киеве был необычайно плодотворным. Будучи талантливым поэтом, автором многих оригинальных стихов, поэтических драм (самая известная из которых - "Воскресение мертвых") и переложений библейских псалмов, он в 1745 г. стал профессором кафедры поэтики. Работа отца Георгия Конисского "Правила поэтического искусства, из авторов, изучающих естество поэзии, кратко, с нужнейшими наблюдениями, собранные и в пользу студенческой молодежи изложенные и истолкованные в родной... академии 1746 г.", по мнению современных ученых, имела важное значение для развития теории поэтического искусства на Украине и в Белоруссии, способствовала усовершенствованию системы русского стихосложения. Отец Георгий Конисский выступил как один из ревностных сторонников плодотворного влияния русской художественной литературы на украинскую, много заботился об укоренении русского языка среди малороссов.

В 1747 г. отца Георгий стал профессором кафедры философии, где четыре года преподавал свой оригинальный курс и в 1751 г. определился на должность профессора самой уважаемой кафедры Академии - кафедры богословия, а в следующем году был избран ректором. Таким образом, менее чем за десять лет он прошел небывалый путь от рядового преподавателя до профессора самых авторитетных кафедр и, наконец, - ректора. На фоне почета, славы и признания героическим представляется решение иеромонаха Георгия оставить благополучный Киев и возглавить Могилевскую епархию в трудное для нее время. Несмотря на очевидные тяготы и опасности предлежащего поприща, святитель Георгий дал добровольное согласие "вдатися на мечи и на колья, на челюсти зверей и змиев".

Архиерейская хиротония Георгия Конисского состоялась 26 августа 1755 г. в Киеве, когда ему было 38 лет. Прибыв в Могилев, епископ Георгий нашел состояние единственной в то время белорусской епархии крайне удручающим во всех отношениях: духовном, административном, финансовом. Архиерей увидел неприглядную картину умственного и нравственного невежества низших слоев населения и священства. Религиозное запустение было вызвано длительными гонениями на православие со стороны католической знати, римского и униатского духовенства. "Подъехавши к Могилеву, - писал владыка Георгий, - я, прежде всего, узрел свою кафедру по великому безобразию ее сравнительно с римскими костелами... Она была жалка, угнетена и зело страждуща".

"Но - ныне кому неизвестно, в каком жалком виде наша Благочестивая Вера в сем Государстве? - говорил Георгий в 1767 г. в "Слове на день рождения Ея Императорскаго Величества Государыни Императрицы и Самодержицы Всероссийской, Екатерины II". - ...В Литовском Великом Княжестве хотя и осталась последняя Епархия Белорусская: однако и сия большею частию расхищена. Могли вы еще видеть в ней некое число Церквей Православных, но и те сараям паче и хлевникам скотским подобны, а не храмам Христианским: жидовския божницы далече благолепнейший указуют вид.

Таково церквей внешних и рукотворенных состояние, плача достойное, но еще гораздо плачевнейшее внутренних, нерукотворенных, самаго, говорю, сословия Правоверных Христиан. Отнят от них свет учения: школам и семинариям быть не допускают; а потому не только низкого состояния люди, но и само дворянство в крайней простоте и невежестве принуждено жить. <...> Ежели Православные наши люди звания крестьянского; то на них просто, как хищными волками нападение делается. Духовные, властию и силою мирскою укрепясь, гонят православный народ, как овец неимущих пастыря, или до костелов, или до униатских церквей, - гонят не точию из домов, но из церквей наших. Во время самаго Евангельского чтения, пришед в церковь нашу, прикащик бьет народ плетью, как скот гоня из хлева... И если поселяне или граждане слушать их учения, и от Веры своей отступить не хотят; тут они чинят ужасные угрожения и страхования: ставят виселицы, вкапывают столбы, возгнещают костры; розги, терние и другия мучительныя орудия представляют. Отлучив детей от матерей, и матерей от детей, детей убо пред очами матерей под розги кладут, а матерей пред очами детей. Тут вопли и рыдания, каковы, может быть, токмо во время избиения младенцев от Ирода слышаны были. <...>

Молчу о пастырях бедных, Священстве нашем. Сколь многие из них изгнаны из домов; сколь многие в тюрьмах, в ямах глубоких, во псарнях, вместе со псами, заперты были, гладом и жаждою моримы, сеном кормлены; сколь многие биты и изувечены, а некоторые и до смерти убиты".

Будучи человеком неукротимой энергии, прекрасно знающим историю, гражданское право и польский язык, Святитель смело выступил на подвиг защитника Православия - на борьбу, как он выражался, с "волками". В период этой борьбы жизнь его неоднократно подвергалась опасности: в 1759 г. в Оршанском Кутеинском монастыре, когда униаты осадили обитель, чтобы непременно убить Могилевского епископа, и владыку Георгия спасли, вывезши из монастыря в телеге под ветками и навозом; в 1760 г. в Могилеве, когда оголтелая толпа ворвалась в дом епископа и он чудом спасся в подвалах; в 1762 г. в Варшаве, когда загорелся дом, в котором остановился Святитель, а также в 1768 г., когда на архипастыря готовилось покушение и могилевскому архиерею пришлось на четыре года выехать из Могилева в Смоленск в вынужденное изгнание.

Развитие и процветание общества Святитель связывал с развитием науки и образования; способность к научению книжной мудрости воспринималась им как важная черта человека, присущая ему независимо от социального положения. На Могилевской кафедре владыка Георгий выступил страстным поборником просвещения. Сначала он поручил пяти грамотным священникам, приехавшим с ним из Киева, толкование для народа в храмах Евангелия, изъяснение Катехизиса, затем приобрел для священства "Катехизис" Феофана Прокоповича, а в 1757 г. переработал этот катехизис для простого народа и издал в собственной типографии, опубликовал ряд других духовно-полезных книг.

Отстаивая право на образование всех слоев населения, в том числе и простого народа, он открыл при православных храмах школы в Быхове, Гомеле, Мстиславле, Орше, Чечерске и других городах. По образцу Киевской Академии в 1759 году епископ Георгий основал в Могилеве духовное училище, ставшее позднее семинарией, призванной не только дать Белорусской епархии грамотных священников, но стать оплотом просвещения для всех православных белорусов, не имеющих доступа к наукам и знаниям в условиях польского господства.

Целенаправленная борьба православного Просветителя с униатством и католицизмом подтолкнула его в стремлении документально, юридически обосновать права православных перед польским королем и судами. Кропотливо, много лет епископ Георгий по монастырям и храмам, по городам и весям Беларуси и Украины собирал свой знаменитый архив древних грамот и документов, в основу которого были положены документы, полученные им в архиве Коллегии иностранных дел России. Чужеродность унии на белорусских и украинских землях доказывается им в ряде историографических сочинений: "Историческое известие о епархии Могилевской, в Белой России состоящей, и о епархиях в Польше бывших благочестивых, т.е. греко-восточного вероисповедания, кои ремлянами обращены на унию или соединены с римскою церковью", "Записки Конисского о том, что в России до конца XVI века не было унии", "Права и свободы жителям Короны Польской и Великого княжества Литовского, исповедующим греко-восточную религию".

Свои надежды на изменение катастрофической ситуации святитель связывал с русской императорской властью, постоянно писал письма в Синод и Екатерине II, в которых умолял власть предержащих защитить несчастных белорусов, взять под покровительство православных Польши. В 1762 г. он приехал в Россию и 29 сентября произнес "Речь Ея Императорскому Величеству Государыне Императрице Екатерине II ...по совершении священнаго Ея Величества коронования, в Москве", в которой назвал белорусский народ одним из народов, подданных русского престола, несмотря на то, что вся территория Беларуси находилась под властью другого государства. Главным признаком единства великорусского, малорусского и белорусского народов Конисский считал "единоверие", духовную общность. Порыв к единению, с его точки зрения, был освящен высшим смыслом стремления к свободе, независимости и национальному достоинству.

Тема бедственного положения паствы была развита епископом Георгием в его прославленной "Речи Польскому Королю Станиславу Августу, произнесенной в Варшаве" 27 июля 1765 г. на латыни и переведенной впоследствии на многие европейские языки. В ней Георгий обратился к Понятовскому от лица всех православных жителей западной России, принужденных "влачить оковы", возложенные на их совесть. Белорусский святитель подал польскому правительству "Мемориал об обидах православным" с убедительной историко-юридической аргументацией в защиту западнорусских православных. При этом ходатай приложил реестр всех известных ему случаев угнетения православных в Польше, произошедших с 1755 года, и список двух сотен отнятых униатами церквей. Однако рассмотрение мемориала затянулось надолго. Даже после утверждения польским сеймом в феврале 1768 г. трактата о правах диссидентов (гонимых за свои убеждения людей) в реальной государственной и церковной жизни положение православных белорусов переменилось только после первого раздела Польского королевства между Россией, Пруссией и Австрией в 1772 году.

Находясь в изгнании в Смоленске, Святитель продолжал заниматься попечением о своей пастве посредством писем. В соавторстве с епископом Смоленским Парфением (Сопковским), он составил практическое пособие "О должностях пресвитеров приходских", очень нужное для священнослужителей. Это классическое произведение по вопросам литургики, проповеди и особенно пастырского богословия впоследствии было переведено на разные языки мира.

Первый раздел Польши застал Георгия в Смоленске. Отошедшие к России южные провинции Белоруссии - Могилев, Орша, Мстиславль и Рогачев - составили отдельную Могилевскую епархию, в которой с 1773 года владыка мирно трудился до конца своих дней. Господь утешил своего избранника и дал ему радость увидеть увидеть долгожданные перемены. В течение трех первых лет после разрешения униатам переходить в православие к Русской Церкви было присоединено 112.578 жителей. Этот процесс продолжался и в последующие годы, особенно усилившись после второго и третьего разделов Польши в середине 1790-х годов.

Деятельность Святителя Георгия Могилевского по защите Православия и воссоединению униатов не осталась без внимания: в награду за труды он был возведен в 1783 г. в сан архиепископа и назначен членом Святейшего Синода.

Могилевский Святитель ратовал о судьбе православных в Польше и после того, как его епархия перешла в состав Российского государства. Все жалобы православных из Польши в Синод, равно как и решения Синода, направлялись именно архиепископу Георгию, и он своим авторитетом и энергичными усилиями оказывал непосредственное благотворное влияние на церковную жизнь православных в самой Польше. Результатом трудов Георгия было учреждение в Польше отдельной епископии для православных. Кандидатом во епископа Святитель предложил своего питомца архимандрита Слуцкого Троицкого монастыря Виктора Садковского.

Особое значение Просветитель придавал развитию Могилевской духовной семинарии, в которой после строительства нового здания в 1785 г. были открыты расширенные классы богословия, философии, латинского, греческого и польского языков. Для преподавания дисциплин в Могилев приглашались профессора Киевской академии. Владыкой Георгием Конисским была выдвинута идея создания в Могилеве учебного заведения университетского типа не только для церковного, но и для мирского образования, в котором бы преподавались такие дисциплины, как гражданская история, география, юриспруденция, физика, немецкий и французский языки. Однако этим масштабным замыслам не суждено было сбыться даже в XIX веке.

Не менее важной для владыки была борьба с нравственными недостатками духовенства, монашества и прихожан. Он сам много проповедовал, объезжая храмы своей епархии. Общее число известных на сегодняшний день проповедей святителя Георгия Конисского - 77. Часть из них была собрана им в "Сборник поучительных слов" и издана, прежде всего, для духовенства (этот сборник не сохранился, известный сегодня свод "Слов и речей" был составлен в конце XIX века редакторами "Могилевских Епархиальных Ведомостей" Д.Тихомировым и И.Пятницким к 100-летию со дня кончины Георгия Конисского). Проповеди Святителя Георгия имели огромное значение в нравственном возрождении белорусского народа. Они отличались искренностью и простотой.

Догматическое и нравоучительное начала в проповедях владыки Георгия неразрывно слиты. Его "Слова" учат слушателей не только основам веры, пониманию догматов Церкви, но особенно христианской нравственности, покаянию; невзирая на лица, обличают развращенность, немилосердность, гордыню, притеснение бедных, лихоимство в судах. Искусный оратор, Георгий умел говорить с народом просто, понятно, подчас используя резкие слова для вразумления малограмотной паствы от суеверий и духовной лени. По мнению А.С. Пушкина, посвятившего в 1835 г. первому собранию сочинений белорусского Просветителя обстоятельную статью, "проповеди Георгия просты и даже несколько грубы, как поучения старцев первоначальных; но их искренность увлекательна".

Многим обязан деятельной натуре архиепископа Георгия Конисского город Могилев, в том числе появлением архитектурных памятников, имевших в свое время важное значение. По благословению Святителя известный архитектор Ян Крыштоф Глаубиц разработал проект, в соответствии с которым к 1762 г. в Могилевском Спасо-Преображенском мужском монастыре на высоком берегу Днепра был возведен величественный собор, до 1802 г. являвшийся кафедральным. В результате созидательной деятельности святителя к началу XIX в. все постройки Спасского, или Архиерейского, монастыря были каменными, и весь монастырь был окружен каменной оградой. Трудами Георгия Конисского были также построены здания архиерейского дома и консистории, Могилевской духовной семинарии, сооружены храмы в с. Нейдоке Рогачевского уезда, в м. Дубровно, в д. Герасименки и д. Селичи близ Черикова. В пригороде Могилева Печерске владыкой Георгием была построена деревянная церковь в честь его небесного покровителя великомученика Георгия Победоносца.

Архиепископ Могилевский и Белорусский Георгий Конисский прожил долгую, для своего времени, жизнь - 78 лет. В 1793 г., осознавая, что земной его срок подходит к концу, он составил завещание, в котором выражалась забота о церковном богослужении, порядке в Церкви, о монашестве, о семинарии и делах епархии, о клире, пастве и благотворительности. Им был установлен порядок благотворения по субботам в городских церквях. Тогда же он сочинил надгробную надпись, которую распорядился выгравировать на медной доске и установить над его могилой. В десяти коротких строках эпитафии отразились самые яркие вехи бурной подвижнической жизни белорусского Просветителя:

Колыбель - Нежин, Киев мой учитель;

Я в тридцать восемь лет сделался святитель.

Семнадцать лет боролся я с волками,

А двадцать два, как пастырь, отдохнул с овцами.

За претерпенные труды и непогоду

Архиепископом и членом стал Синоду.

Георгий имя из Конисских дому.

Коню бывал подобен почтовому.

Тут трупа моего зарыты кости.

В год семисотый пятый девяностый.

По собственному слову святитель Георгий Конисский скончался 13 февраля 1795 г. Он был погребен в сооруженном им Спасском соборе г Могилева. В надгробном слове памяти Георгия Конисского учитель Могилевской семинарии священник Андрей Пригоровский справедливо утверждал: "..Если бы в сии смутные времена не управлял церковным кормилом премудрый Георгий, едва бы осталися в этой стране следы истинного Православия...".

Господь сохранил тело Святителя нетленным. Это было обнаружено впервые в 1812 г. французами, искавшими в склепе оружие и в 1885 г. при ремонте Спасского храма. Заметим, что в настоящее время место нахождения мощей Георгия пока неизвестно, поскольку Спасо-Преображенский собор в советские годы был разрушен, а на его месте построено здание строительного треста.

Исповедническая жизнь Архипастыря оставила в белорусском народе неизгладимую память. В XIX веке слава Георгия Конисского росла и приумножалась. Жители Белоруссии и Украины, а в особенности могилевчане почитали его как святого. В Могилеве у гробницы св. Георгия, стоявшей у правого клироса Спасского собора, постоянно совершались панихиды с проповедью о жизни и трудах Святителя. "Праведники во веки живут" /Пс. 3.6./.

Образ Святителя Георгия как Просветителя Белой Руси и Архипастыря Церкви был отражен на скульптурном монументе "1000-летия России", сооруженном в 1862 г. в Новгородском Кремле, где представлены 106 исторических личностей, наиболее отличившихся за тысячу лет существования государства Российского. Архиепископ Георгий изображен рядом с выдающимися просветителями славян, равноапостольными Кириллом и Мефодием, Нестором летописцем и Феофаном Прокоровичем.

В 1904 г. Могилевским архиепископом Стефаном было установлено ежегодное во всех храмах епархии в день св. великомученика Георгия, 26 ноября, поминовение архиепископа Георгия Конисского "ввиду громадного значения в истории западно-русской Церкви вообще и в истории Церкви Могилевской в частности этого доблестного архипастыря, великого борца за св. Православную веру в Белорусском крае, истиннаго и апостольского труженика, благодетеля всего западно-русского края".

12 декабря 1992 г. в связи с 275-летием со дня рождения Святителя Георгия могилевские власти установили памятную мемориальную доску на доме, в котором проживал святитель. Городской вал, на котором стоит дом, получил наименование Вала Георгия Конисского. Здесь же ко дню прославления Святителя Георгия в лике святых по благословению Высокопреосвященнейшего Максима, Архиепископа Могилевского и Мстиславского, был установлен крест с надписью: "В ознаменование канонизации Святителя Георгия, Архиепископа Могилевского и Белорусского. 24 июля 1993 г." В тот исторический день 6 августа (по новому стилю) при большом стечении молящихся перед крестом был совершен первый молебен Святителю Георгию. Молебен совершали все Иерархи Белорусской Православной Церкви во главе с Патриаршим Экзархом всея Беларуси Митрополитом Филаретом, духовенством Могилевской Епархии и других городов Республики.

С этого времени установилась добрая традиция боголюбивых могилевчан и паломников ежегодно совершать 6 августа торжественный Крестный ход после праздничной Божественной Литургии из Свято-Никольского собора монастыря на Городской вал, служить молебен Георгию Могилевскому. В другие дни горожане приносят цветы к подножию креста. Здесь испрашивают благословение Святителя Георгия новобрачные на их семейную жизнь, скорбящие - утешения, оказавшиеся в трудных обстоятельствах - помощи.

Молитвами Святителя Георгия Могилевского да сохранит ныне и всех нас Господь Бог от всякой скорби, бед и напастей и укрепит в исповедании Святого Православия!

Сергей СОМОВ, кандидат филологических наук

В 1755 году в Могилев был назначен новый епископ – Георгий Конисский , известный церковный и культурный деятель, который активно взялся за восстановление церкви. Он вызвал из Вильно одного из лучших на то время архитекторов, яркого представителя школы барокко Иоганна Глаубица (1700–1767), мастера своего дела, который строил дворцы и монастыри не только в Вильно, но и далеко за его пределами. Выбор был не случайным. Г. Конисский считал, что это «дойлид в своем деле художник и в договорах постоянный». В 1762 году зодчий закончил строительство в городе Спасо-Преображенского храма. Позже между церковью и ратушей возвели каменную колокольню, которая получила название «астрономической башни». С нее во времена Г. Конисского проводились астрономические наблюдения. Епископ Георгий распорядился установить на куполе колокольни Спасского монастыря вместо креста сделанный из меди, покрытой золотом, образ Архангела Гавриила с мечом в правой руке. Этот образ простоял на Спасской колокольне более полувека, пока в 1825 году снова не был заменен могилевским архиепископом Павлом на крест.

В 1762–1785 годах на территории Спасского монастыря возвели красивый и оригинальный архиерейский дворец (арх. И. Глаубиц). В нем разместилась резиденция православного архиепископа Г. Конисского.

Здание хорошо сохранилось до нашего времени и является уникальным памятником жилищной архитектуры. Оно расположено так, что вместе с бывшей Спасо-Преображенской церковью составляло единую панораму, которая раскрывалась как со стороны Днепра, так и со стороны ул. Ленинской (Ветряной), откуда открывался главный подход к дворцу. Перпендикулярно дворцу, создавая вытянутый дворик, размещались монастырские кельи, которые образовывали архиерейский двор (сохранились частично).

В монументальном строгом объеме дворца и его декоративной отделке совмещаются черты барокко и раннего классицизма. В советское время использовался как жилой дом, сейчас передан Могилевско-Мстиславской епархии. После реставрации в конце 1990-х годов внутренняя планировка изменена.

На здании установлена мемориальная доска с текстом: «В этом доме жил и работал в 1785–1795 гг. известный деятель культуры восточных славян, просветитель, писатель и политик – архиепископ Георгий Конисский».

«Георгий есть один из самых знаменитых деятелей прошлого столетия. Жизнь его принадлежит истории» – отмечал А. С. Пушкин в заметках к изданию в 1835 году собрания произведений белорусского архиепископа Г. Конисского. Сорок лет его жизни и деятельности связано с Могилевом.

Родился Григорий Осипович 20 ноября 1717 года в г. Нежине на Черниговщине. Происходил он из шляхетской семьи казацкого окружения, так называемых «новых людей», которые в результате реформ Петра I получили возможность продвигаться вперед по служебной лестнице.

После окончания полковой школы в 11-летнем возрасте он поступает в Киево-Могилянскую академию, которая считалась в то время крупнейшим центром науки и просвещения во всем славянском мире. Григорий Конисский учился в академии во время наивысшего расцвета учебного заведения, когда там преподавали ее лучшие выпускники Стефан Калиновский, Михаил Казачинский, Симеон Татаровский. На это же время приходится его учеба у Ф. Прокоповича и Г. Сковороды.

После окончания академии он попадает в число избранных выпускников, которые ежегодно пополняли преподавательский состав учебного заведения. В 1744 году Конисский постригается в монахи Братского монастыря в Киеве и принимает духовное имя Георгий. С ним он и вошел в отечественную историю.

Около двух лет молодой иеромонах старательно готовится к преподавательской деятельности и в 1745 году становится профессором кафедры красноречия академии, в которой читает разработанный им же оригинальный курс поэтики. С 1751 года он – ректор академии, где зарекомендовал себя сторонником прогрессивной науки, отличным оратором и рьяным, непримиримым борцом против Ватикана и Брестской унии 1596 года. Конисский ценил естествоведческие науки и в некоторых вопросах отходил от теологии. Он высоко ставил учения Коперника, Галилея, Декарта, уважал разум человека. Именно с этим связано то, что в Могилеве с колокольни Спасской церкви им проводились астрономические наблюдения. Конисский утверждал, что белорусы должны иметь право говорить и писать на родном языке, сохранять свои национальные обычаи.

Наиболее ярко его прогрессивные качества проявились в период нахождения в Беларуси, где он приобрел славу широко известного общественно-политического деятеля. 23 мая 1755 года король Август III, несмотря на сопротивление папы и полоцкого митрополита Грабницкого, пожаловал Конисскому привилей на «епископию Белорусскую, Мстиславскую, Оршанскую и Могилевскую со всеми правами епископской власти и юрисдикции и с правом на владения разными местностями и угодьями».

20 августа 1755 года Киевским митрополитом Тимофеем Щербацким он посвящается в епископский сан, а через два месяца приезжает в Могилев. В тот период это была единственная православная епархия на территории Беларуси и всей Речи Посполитой. Руководитель православной церкви Георгий Конисский оказывается в центре политической борьбы и разворачивает активную гражданскую деятельность. Несмотря на преследования и угрозы иезуитов, он выступает с проповедями, разоблачающими политические мотивы униатского духовенства в Беларуси. Основную цель своей деятельности он видел в усилении и защите православной веры, для чего использовал любые средства, что, естественно, вызывало злобу иезуитов, неоднократно совершавших покушения на его жизнь. А. С. Пушкин дал следующую оценку деятельности Конисского-проповедника: «Проповеди Георгия просты и даже несколько грубоваты, как поучения древних мудрецов, но прямота их захватывает. Политические речи его имеют великое достоинство».

Первым большим делом, совершенным им в Могилеве, было открытие в 1757 году духовной семинарии по образцу Киевской, а позже – создание при архиерейском доме типографии. В ней среди прочих книг была отпечатана рукопись известного писателя и просветителя Феофана Прокоповича «О поэтическом искусстве». Много сил отдал Георгий и строительству в 1756–1762 годах Спасской церкви.

С 1781 года во многих городах Белорусской епархии, в том числе Быхове, Мстиславле, Кричеве, Конисский открывает при церквях школы для обучения детей русской письменности, правописанию и катехизису. Для обеспечения школ литературой, он печатает ряд научных трудов, издает художественные произведения, учебные пособия и последовательно проводит в жизнь свои идеи. Именным указом Екатерины II 23 сентября 1783 года Г. Конисский возводится в сан архиепископа Белорусского и члена Святого Синода.

Умер Св. Георгий Конисский – архиепископ Могилевский и Белорусский – 13 февраля 1795 года и покоился в Спасо-Преображенской церкви Могилева, которую когда-то построил. Сегодня место нахождения мощей Георгия неизвестно, так как церковь в советское время была разрушена, а на ее месте возведен корпус строительного треста. Считают, что в 1930-е годы борьбы с религией гроб с телом святителя был выброшен из собора.

О своем жизненном пути он лаконично поведал в эпитафии, которую в 1793 году распорядился выгравировать на медной доске и установить после своей смерти на надгробии:

Колыбель – Нежин, Киев – мой учитель;

Я в тридцать восемь лет сделался Святитель.

Семнадцать лет боролся я с волками,

А двадцать два, как Пастырь, отдохнул с овцами,

За претерпенные труды и непогоду

Архиепископом и Членом стал Синоду.

Георгий именем, я из Конисских дому,

Коню бывал подобен почтовому.

Тут трупа моего зарыты кости

В год семисотый пятый девяностый.

5 августа 1993 года в Онуфриевской церкви Св.-Никольского монастыря в Могилеве прошло историческое заседание Синода Белорусской Православной Церкви во главе с Патриаршим Экзархом всея Беларуси Митрополитом Филаретом, на котором было решено причислить к лику местночтимых святых святителя Георгия (Конисского), архиепископа Могилевского и Белорусского. В тот же день вечером в Трехсвятительском кафедральном соборе прошел чин канонизации святителя Георгия Могилевского.

Крест, находящийся на валу напротив дворца архиепископа, открыт 6 августа 1993 года в ознаменование канонизации первого Могилевского святого. На нем слова Георгия: «Во что верую – то и исповедую». Каждый год 6 августа, в день причисления святителя Георгия Могилевского к лику святых и в ознаменование его колоссальной созидательной просветительской деятельности, от Св.-Никольского женского монастыря сюда направляется торжественный крестный ход.

Могилевчане могут гордиться нахождением среди группы просветителей на памятнике «Тысячелетие России» в Великом Новгороде барельефа Святого Георгия Конисского. На многофигурном монументе, возведенном в 1862 году в Новгородском Кремле, представлены 106 исторических личностей, которые наиболее прославились за тысячу лет существования Российского государства. Архиепископ Георгий находится рядом с просветителями славян, равноапостольными Кириллом и Мефодием, Нестором-летописцем и Феофаном Прокоповичем.

Использован материл книги "Зямля Могилевская" = The Mogilev Land / авт. текста Н. С. Борисенко; под З-53 общ. ред. В. А. Малашко. – Могилев: Могил. обл. укруп. тип. им. Спиридона Соболя, 2012. – 320 с. : ил.

Поминайте наставники ваша,

иже глаголаша вам слово Божие,

ихже взирающе на скончание

жительства, подражайте вере их

(Евр. 13:7)

Детские годы

Преосвященный Павлин, в миру – Петр Кузьмич Крошечкин, родился 19 декабря 1879 года в Мокшанском уезде Пензенской области от благочестивых и богобоязненных родителей. Отец его, Кузьма, и мать, Евдокия, были крестьянами и занимались обычным крестьянским трудом. Дом их считался домом среднего достатка. Нужды они не испытывали, но и богатыми не были. Отец Преосвященного, Кузьма, умер рано, в русско-турецкую войну. Маленький Петя лишился отца, будучи совсем ребенком, и поэтому всецело находился на воспитании матери, отличавшейся строгой, благочестивой жизнью в духе Православной Церкви. Воспитывала она его строго, в послушании и страхе Божием. Часто посещая храм Божий, она всегда брала с собой маленького Петю, приучая его с малых лет быть в общении с Православной Церковью Христовой.

Между прочим, семья их отличалась от других своим милосердием, особенной любовью к нищим, странникам и вообще нуждающимся людям. Никому из странников, случайно зашедших в их деревню, не было отказа в ночлеге и пище. Эта их особенность хорошо была известна всем односельчанам. Напоив и накормив странника, во исполнение Евангельской заповеди, Евдокия любила послушать их рассказы. Этим людям было что порассказать. Из своих странствий по святым местам они приобретали богатый запас впечатлений и воспоминаний о виденном и слышанном и охотно делились ими со своими слушателями.

Маленький Петя, от природы впечатлительный и добрый, с малых лет впитал в себя ту атмосферу любви к ближним, в которой он рос и воспитывался и которая всегда, во всю его последующую жизнь, была отличительной чертой его натуры. Частые посещения храма Божия, нравоучения благочестивой его матери, рассказы странников, а впоследствии, когда он научился читать, книги духовно-нравственного содержания, рано наложили печать избрания Божия на его впечатлительную ко всему доброму душу. Живой, энергичный в своих детских играх и занятиях, веселый и необыкновенно ласковый ко всем, ребенок невольно обращал на себя внимание многих, посещавших их дом.

Восьми лет Петю отдали учиться в приходскую школу. Способный мальчик быстро научился читать и писать. С этого времени он все свое свободное время употреблял на чтение книг, преимущественно, житий святых. И с этого времени в нем зародилось желание подражать святым угодникам Божиим. Игры и забавы сверстников, его товарищей, мало занимали его. Он желал и бессознательно искал лучшего. Душа его стремилась к Богу, Источнику добра и правды.

По окончании приходской школы его отдали учиться в Мокшанское городское училище. Там он жил на квартире у одной пожилой женщины, которая вскоре полюбила его как своего родного сына.

Однажды Пете пришлось побывать на престольном празднике в Казанском женском монастыре, расположенном в двух верстах от города и в пяти-семи верстах от родного дома. Продолжительность и неспешность Богослужения, умилительное пение монахинь, чистота и благолепие храма поразили его душу таким восхищением, что с тех пор он только и мечтал о том, как бы побывать в монастыре. Его влекло туда неудержимо. Каждый праздник, невзирая на погоду, ходил он туда. Монахини вскоре обратили внимание на благоговейного отрока, приласкали его, давали ему различные мелкие поручения, которые он исполнял всегда добросовестно и с радостью.

Этот монастырь навсегда остался для Преосвященного одним из самых светлых воспоминаний. Здесь впервые зародилось в нем горячее желание посвятить свою жизнь служению Господу в монашеском чине. Особенно, вероятно, под впечатлением прочитанных книг или рассказов монахинь, хотелось ему уехать на Старый Афон и там, по примеру Афонских подвижников, подвизаться в посте и молитве.

Однажды зимой, возвращаясь из монастыря, он едва не замерз. На половине пути началась сильная метель. Потемнело. Он сбился с дороги, долго блуждал по полю, утопая в сугробах снега. Страх, чувство одиночества и беспомощности охватили душу. Тогда он обратился с молитвой к Богу, и вскоре сквозь завывание ветра услышал слабый звук колокола... Господь услышал его молитву. Возможно, что и мать его, и добрые монахини вспомянули его молитвенно в эту страшную метель. В этот миг беспомощности, утопая среди бушующих волн снега, он ощутил близость Бога, осознал впервые всемогущую силу Божию, столь чудесно спасшую его от смерти.

Городское училище Пете окончить не пришлось. Он заболел так сильно, что врачи отказались его лечить, и мать взяла его домой. Добрая женщина, хозяйка, со слезами провожала его. Так он был слаб, что не надеялась она, что он поправится и будет жить.

Долго болел Петя, но не умер. Медленно, очень медленно поправлялся он после тяжелой болезни. Живя дома, окруженный заботами любящей матери, он всецело отдался своему любимому занятию – чтению. Дух его горел любовью к Богу. Мысль его все чаще устремлялась на Старый Афон...

Между тем мать его от полноты благодарного сердца дала обещание сходить пешком в Киев поклониться мощам святых угодников Божиих, почивающих в Киево-Печерской Лавре, а на обратном пути посетить Саровскую Пустынь, привлекавшую множество людей, стремившихся помолиться на месте подвигов великого старца Серафима, в то время еще не причисленного Церковью к лику святых.

И вот, с наступлением весны, когда в воздухе повеяло теплом и просохли дороги, она вместе с Петей отправилась в далекий путь.

Побывав в Киеве, поклонившись всем его святыням, они отправились обратно, посещая встречавшиеся им монастыри, где они останавливались на короткое время и где находили приют и отдых.

В Саровскую пустынь они прибыли 2 мая, накануне храмового праздника в честь преподобного Феодосия Киево-Печерского.

Еще при входе в монастырь взор Пети поразила необычайно высокая колокольня. Войдя вместе с другими богомольцами, толпами стекавшимися к храмовому празднику обители, в святые врата, он невольно остановился, пораженный представившейся ему картиной. Перед его изумленным взором предстал весь монастырь с златоглавым собором в центре. Все здесь поражало и восхищало его. Величественные храмы и здания монастыря, чрезвычайно живописная местность, мощный голос большого монастырского колокола, сзывающий на богослужение. Все это наполняло его душу радостным трепетом и умилением. А в уме его, преобладая над всеми мыслями, была одна мысль – уйти от мира, быть монахом...

И вот, за продолжительным уставным всенощным бдением, утомленный дорогой, массой новых впечатлений и долгой службой, находясь как бы в легком забытьи, Петя вдруг услышал некий внутренний голос, явственно и отчетливо произнесший: «И здесь можешь спастись …» Голос этот был принят им как призыв из мира незримого от преподобного Феодосия Киево-Печерского и великого старца Серафима. Душа его с любовию и благодарением откликнулась на этот призыв.

Когда мать его начала собираться в обратный путь, домой, Петя стал упрашивать ее разрешить ему остаться в монастыре и поступить в монахи. Хотя Евдокии хорошо была известна духовная настроенность сына, и его желание посвятить свою жизнь Господу в монашеском чине было приятно ее боголюбивой душе, она считала, что он еще мал, боялась, что он не выдержит суровой, трудовой монастырской жизни, и поэтому в просьбе ему отказала. Жаль ей было сына. Тяжело было ее материнскому сердцу расстаться с ним. И они возвратились домой.

Жизнь дома, среди мелких домашних забот по хозяйству, не удовлетворяла Петю. Душа его томилась. Дух его стремился к Богу. Он чувствовал и сознавал, что его путь – монашество. И он опять начал просить мать, чтобы она отпустила его в монастырь. Мать, женщина умная и практичная, видела, что сын ее слаб здоровьем, что ничем житейским, суетным он не интересуется и что не выйдет из него хорошего крестьянина-труженика. Посоветовавшись со священником, после долгих и настойчивых просьб сына, она решила больше не препятствовать его горячему желанию и отпустила его в монастырь, видя в этом зов Божий.

Саровская Пустынь

В Саровскую Пустынь Петя Крошечкин поступил в 1895 году, когда ему было 16 лет.

Наконец-то исполнилось его давнишнее заветное желание – он принят в число послушников обители! Вначале ему дали послушание на больничной кухне, где он нес обязанности помощника повара.

Впоследствии он, между прочим, вспоминал, что ему почти ежедневно приходилось носить со скотного двора молоко в большом кувшине. Причем кувшин этот он держал для удобства на голове, придерживая руками. От этого у него вскоре начались головные боли, от которых он и в последующую жизнь довольно часто страдал.

Проводив сына в монастырь, мать его сначала предприняла путешествие по святым местам. Ей тяжело было оставаться одной в доме без единственного нежно любимого сына. Побывала вновь в Киеве, в Сарове и других монастырях. Возвратившись домой после свидания с сыном, она еще острее почувствовала свое одиночество.

Наконец, после недолгих колебаний, она решила последовать примеру сына и с этой целью первоначально поступила в качестве скотницей на скотницы на скотный двор Саровской Пустыни, поближе к сыну. Здесь она трудилась в течение нескольких лет, по возможности посещая службы.

В Саровской Пустыни юный послушник Петр пробыл около трех лет. В последнее время своего пребывания в ней он нес другое послушание – стирал белье для братии. Обитель пришлось ему оставить против своего желания. Не без Промысла Божия его постигло некое неблагоприятное для него стечение обстоятельств… Оно было как бы испытанием его веры и твердости в произволении. Впервые встретившись с таким искушением, он в смятении бросился к матери поведать свое горе и испросить совета. Обливаясь горькими слезами, рассказал ей все случившееся с ним. После долгих размышлений они совместно решили, что ему лучше оставить Саровскую Пустынь и идти искать пристанища в другом монастыре.

Со скорбью проводила Евдокия сына в далекий и неведомый путь. Он был уже почти взрослым юношей, и она ясно видела, что невозможно ей всюду следовать за ним. Благословив его в путь, она осталась в Сарове.

Николо-Бабаевский монастырь

Послушник Петр, в последний раз помолившись в храме монастыря и мысленно испросив благословения и молитв старца Серафима на его могилке, покинул Саровскую Пустынь.

У него было письмо от одного расположенного к нему монаха. С этим письмом он направил свои стопы в Николо-Бабаевский монастырь Костромской губернии, где жил, подвизался и погребен епископ Игнатий Брянчанинов. Здесь он был охотно принят в число послушников. Вначале он проходил послушание на братской кухне. Потом был трапезным. Некоторое время читал Псалтирь по умершим. Затем ему дали пономарское послушание, которое он исполнял так же неленостно и добросовестно, как и предыдущие.

Однако вскоре ему пришлось оставить этот монастырь… Нелегко ему было покидать обитель. После недолгого раздумья Петр решил ехать в Ростов. В дороге ему пришла мысль попытаться поступить еще в один монастырь, на пути от Бабаевского. От станции до этого монастыря ему пришлось идти пешком несколько верст. Дорога шла лесом. Была зима. Легко и привольно шел он по укатанной дороге. Величественные сосны векового бора, как колонны некоего храма, обступили его со всех сторон. Торжественная тишина царила вокруг. Восхищенный красотой зимнего леса, он от полноты души начал петь. Шел и всю дорогу пел все, какие знал на память, церковные песнопения. В монастырь он пришел к вечеру. Переночевав в странноприимной, он наутро, после литургии, предстал перед настоятелем монастыря с просьбой о принятии его в число послушников. Каков же был ужас, когда он обнаружил, что у него совершенно пропал голос. Это было последствием песнопения в лесу, на морозе. Настоятель, выслушав его просьбу, произнесенную едва слышным шепотом, сказал: «Мне безголосые послушники не нужны...» – И отошел от него. Так неудачно окончилось его путешествие в эту обитель. Значит, не было воли Божией на то, чтобы ему здесь остаться.

Ростовский Спасо-Яковлевский монастырь

Ростовский Спасо-Яковлевский монастырь находился в самом городе Ростове, на берегу озера Неро. В соборном храме его покоятся мощи святителя Димитрия Ростовского.

В этом монастыре послушник Петр пробыл два с половиной года. Первоначально он проходил послушание пономаря. Затем был певчим, пел на левом клиросе. Оба эти послушания, в особенности последнее, вполне отвечали высоким потребностям его души. Будучи певчим и имея больше свободного времени, он употреблял его преимущественно на чтение святоотеческих книг.

Живя в Ростове, Петр не прерывал общения со своими друзьями по духу, иноками Николо-Бабаевского монастыря, которые искренне любили его за простой, открытый, веселый характер и нелицемерную доброту. Они часто писали друг другу письма. Возможно, что это и послужило причиной тому, что Петр оставил Спасо-Яковлевский монастырь и возвратился в «Бабайки». Встретили его с любовью.

В продолжение своего вторичного пребывания в Николо-Бабаевском монастыре послушник Петр проходил послушания пономаря и чтеца Псалтири по умершим.

Здесь, так же, как и в Ростовском монастыре, он много читал. Вначале он пользовался книгами из монастырской библиотеки. Его любовь к чтению, столь редкая среди молодых послушников, обратила внимание жившего в монастыре на покое епископа Н., который заинтересовался юношей «из народа», из простой крестьянской семьи. Часто беседуя с ним, епископ расспрашивал Петра о его жизни, о планах на будущее. Он начал приглашать Петра к себе, стал давать ему книги из личной библиотеки. Умудренный жизненным опытом и поэтому умеющий хорошо распознавать людей, епископ вскоре понял, что перед ним незаурядный человек. Учитывая его жажду знаний и любовь к чтению, заметив его истовое, неспешное чтение и благоговейное поведение в храме, а также великолепную память, он решил приложить все старания, чтобы не дать заглохнуть стремлению способного и одухотворенного юноши и направить его на тот путь, к которому его невидимо призывал Господь. Епископ Н. предложил Петру заняться самообразованием, обещая при этом свою помощь и руководство. Он выписал учебники по курсу гимназии, и послушник Петр, в свободное от послушания время, усердно занялся продолжением своего образования. В восторге от необыкновенных способностей и изумительной памяти юноши, епископ Н. часто пророчил ему блестящую будущность в деле служения Церкви.

Московский Новоспасский монастырь

В 1904 году с благословения монастырского начальства, снабженный рекомендательными письмами, Петр отправился в сердце России – Москву для поступления в один из московских монастырей, имея основной целью продолжение своего образования.

Благодаря высокому покровительству, а вернее сказать, путеводимый и направляемый Промыслом Божиим, он был принят в число братии московского Новоспасского монастыря.

«Вполне отдался мысли навсегда посвятить себя Богу и служению обители. С любовью поспешествует благолепию и чести обители, и своим пением, и обходительностью, и весьма скромным поведением, и исключительностью ».

В этой обители он преимущественно проходил клиросное послушание. Пел на левом клиросе. У него был тенор, слабый, но приятный по тембру.

Распоряжением московской конторы Святейшего Синода были открыты монастырские послушнические школы, в том числе и Новоспасская. Имея желание передать накопленные знания новоначальной братии, послушник Петр подает прошение со словами: «Сердечно радуюсь о начатках духовного просвещения в обителях, и желая распространять и укреплять оное, смиренно прошу благословить и утвердить меня в должности преподавателя в послушнической школе». Прошение было удовлетворено. Помимо этого, послушник Петр обучал детей и взрослых по воскресным дням молитвам и песнопениям Православного богослужения – был катехизатором для народа.

Стремясь к осуществлению своей высокой цели, он и здесь все свободное от послушаний время употреблял на продолжение своего образования. С этой целью, при высоком содействии митрополита Московского и Коломенского Владимира и епископа Макария, он поступил экстерном в Духовную семинарию, которую с помощью Божией окончил в течение одного года. Весь преподавательский состав семинарии был поражен небывалым случаем в их практике, когда молодой рясофорный монах Петр (ему было в то время около двадцати семи лет) окончил четырехгодичный курс наук в течение только одного года.

Преосвященный впоследствии рассказывал, какого метода он придерживался при изучении им семинарских наук: «Я не изучал их так, как принято изучать, то есть понемногу из каждого предмета. Я поступил по-другому. Взяв какую-нибудь одну науку, например, апологетику, я сначала прочитывал со вниманием весь учебник с начала до конца. Потом уже, выяснив, таким образом основную сущность предмета, занимался детальной разработкой и запоминанием его ».

По окончании семинарии Петр был принят в число студентов Московской Духовной Академии, которую он окончил с не меньшим успехом. В продолжение своего обучения в Академии он числился в составе братства Новоспасской обители и не прерывал с ней духовного общения.

На имя настоятеля Новоспасского монастыря Архимандрита Макария (Гневушева) поступает прошение от послушника Петра Крошечкина: «Имею давнее сердечное желание послужить Господу Богу в своей обители в иноческом чине. Посему и припадаю к стопам Вашего Высокопреподобия и смиреннейше прошу Вас, если найдете возможным, удостоить меня Ангельского образа».

Рекомендательные подписи о наклонностях послушника Петра к монашеству и его благоповедении дали игумен Тихон, казначей иеромонах Митрофан, благочинный иеромонах Серапион и ризничий иеромонах Иоанн. К этим рекомендациям присоединился и настоятель: «Со своей стороны свидетельствую, что Петр Крошечкин ведет себя отлично, послушание несет усердно и успешно».

Величайшее событие в жизни Петра Крошечкина произошло в феврале 1910 года. В Покровском храме Новоспасского монастыря был совершен его постриг в монашество, с наречением нового имени – Павлин, в честь святителя Павлина Милостивого, память которого Святая Церковь совершает 23 января.

Впоследствии, будучи епископом, он рассказывал, что перед постригом им были намечены два имени, которые он желал бы иметь, – Ор и Павлин. Надо заметить, что имя, данное ему при постриге, вполне соответствовало последующей его жизни. Он воистину имел сердце, милующее ко всякой твари, а наипаче к образу Божию – человеку, и всем свои образом жизни в деле служения Святой Церкви подражал неленостно своему покровителю.

Впоследствии, в своем Слове при наречении его во епископа, Преосвященный говорил:

«В этой обители, самой родной и самой дорогой для меня на земле, Господь породил меня духовно: сподобил принять ангельский образ – иноческое пострижение, священную степень иеродиакона, иеромонаха и сан священноархимандрита. В этой же обители Господь дал мне усердие и ревность к изучению богословских наук. С помощью Божией и своей родной Новоспасской обители и содействием блаженной памяти митрополита Владимира и епископа Макария я окончил Московскую Академию и семинарию ...»

После окончания Московской Духовной Академии, со степенью кандидата богословия, иеромонах Павлин проходил свое пастырское служение в ставшем ему родным Новоспасском монастыре. Своим неистовым служением, своей простотой и искренностью он снискал расположение и любовь прихожан.

В сентябре 1918 года Новоспасский монастырь был закрыт. Братии было предписано в трехдневный срок освободить все помещения монастыря, забрав с собой только носильные вещи. Монастырь был перепрофилирован в женский исправительно-трудовой лагерь. Для совершения богослужений был оставлен только больничный храм святителя Николая, который имел отдельный выход за территорию монастыря. Монашеская община продолжала свое существование в виде приходской общины во имя Всемилостивого Спаса. Накопленные веками монастырские сокровища растаскивались новой властью по временным музеям, библиотекам и другим хранилищам.

В это сложное время иеромонах Павлин исполнял обязанности наместника монастыря.

В 1919 году иеромонах Павлин был назначен в Григорьево-Бизюков монастырь Херсонской епархии на должность преподавателя в Бизюковской пастырско-миссионерской семинарии. В течение двух лет, проведенных им в Херсонской епархии, он не прерывал духовного общения с родной для него Новоспасской обителью, по-прежнему состоя в числе ее братства.

За время своего пребывания в Новоспасском монастыре Преосвященный Павлин пользовался, как было уже сказано, исключительным расположением своего ближайшего монастырского начальства и высших иерархов. Будучи иеромонахом, а затем архимандритом, он своим истовым неспешным служением, полным благоговения и страха Божия, своею простотой и любовным обращением со всеми в самое непродолжительное время приобрел среди москвичей, посещавших Новоспасский монастырь, большую известность и любовь. И теперь, по прошествии многих лет, часто вспоминают старожилы Москвы светлый образ иеромонаха Павлина, впоследствии архиепископа, вспоминают с любовью и благоговением. Достойно примечания то, что он, будучи в Новоспасском монастыре, ревностно заботился о душах духовных детей своих, стараясь всячески привлечь их к истинной жизни о Христе. Примером его исключительной любви и заботы о душах, вверенных ему Богом, могут служить краткие наставления, написанные им на отдельных листочках бумаги, которые он раздавал. Вот некоторые изречения, сохраняющиеся до настоящего времени как реликвии у многих его духовных чад:

«Поминайте в молитвах своих отцев духовных – священнослужителей »

«Непрестанно молитесь »

«Всегда радуйтесь о Господе »

«Подражайте женам-мироносицам »

«Храните себя в чистоте и святости, чтобы Дух Божий жил в вас »

«Будьте почтительны ко всем людям »

«Рассудительность да будет постоянным спутником вашей жизни »

«Пойте Богу разумно »

«Любите врагов своих »

«Мир и любовь имейте между собою »

«Ревнуйте о добрых делах »

«Сохранит вас Господь Своею благодатию »

«Никого не осуждайте »

«Поддерживайте внутренний и внешний порядок жизни »

«Любите трудоделание ради Господа »

«Соблюдайте и чтите праздники Господни и посты »

«Добрыми помыслами и делами да украшаются души и тела ваши »

«Стремитесь к познанию Бога и истинному служению Ему »

«Да дарует вам Господь жизнь сообразно вашим духовным и телесным силам »

«Воспитывайте в себе преданность воле Божией »

«Почитайте других более себя »

«Ради Господа познавайте самих себя и тот жизненный путь, по которому вы идете »

Епископ Рыльский

В 1921 году архимандрит Павлин «волею Божиею и святителей» был призван на епископское служение Святой Церкви, «чтобы чрез веру и таинство Боговоплощения приводить людей в живое общение с Богом Православной Церковью, этим Богочеловеческим организмом...». Такими словами, обращаясь к епископам и народу, выражал свои чувства Преосвященный Павлин при наречении его во епископский сан.

Торжество хиротонии проходило в храме Воскресения Христа в сокольниках при большом стечении народа. Возведение его в сан епископа наполнило сердца его почитателей торжественной радостью. Но радость эта в значительной степени была омрачена предстоящей разлукой с ним. И не столько разлукой, сколько страхом за его будущее…

Преосвященный Павлин был назначен на епископское служение в Курскую епархию, с наречением «епископ Рыльский». По приезде в Курск он приступил к архипастырскому служению Церкви Христовой. Жил он в Курске.

Здесь в полной мере развернулась его любовь к храму Божию, к службам церковным, к молитве. Преосвященному Павлину было в то время 42 года. Полный сил душевных и телесных, он всю свою энергию, насколько позволяли обстоятельства времени, отдавал на служение Церкви. Он часто служил не только в храмах города Курска, но и за пределами его, все более и более приобретая любовь и уважение всех, кто имел счастье быть с ним в духовном общении.

В летние месяцы года он совершал объезды своей епархии, посещая и осматривая храмы, знакомясь с духовенством. Таким образом он посетил все города Курской области, села и монастыри. Преосвященный часто вспоминал впоследствии эти путешествия с большим удовольствием. Города Белгород, Обоянь, Сумы, Суджу, Дмитриев, Старый Оскол, Рыльск, Путивль и другие посетил он и везде, во всех храмах служил, привлекая массы богомольцев не только торжественным архиерейским служением, но и всем своим светлым обликом, своим кротким обхождением со всеми, своими простыми, доходчивыми проповедями. Проповеди он произносил часто. Они были насыщены глубокою верой и искренней любовью к Богу к человеку. Они легко воспламеняли сердца слушателей, возбуждая в них стремление к жизни по Божиим заповедям, к покаянию.

Особенно часто посещал он древний город Путивль, «иже на костех». В окрестностях города было два мужских монастыря – Молченский Печерский монастырь и знаменитая Глинская пустынь. В 1922 году перед закрытием Глинской пустыни Владыка последний раз посетил ее и обратился к настоятелю монастыря архимандриту Нектарию с просьбой дать ему двух достойных иноков в келейники. Настоятель предложил монаха Тавриона и монаха Андроника, которых он с любовью принял, и они сопровождали его, служа ему в остальных епархиях.

Мать Преосвященного Павлина тоже переехала в Курск. Еще в бытность Павлина иноком Новоспасского монастыря она переселилась в Москву и жила на квартире одного благочестивого христианина Калинкина Иосифа, дом которого находился на Таганке. Впоследствии Владыка Павлин там останавливался, посещая Москву из других епархий. После смерти Иосифа Калинкина в 1924 году Владыку ужу принимала его дочь Александра Иосифовна Калинкина.

Кроме поездок по вверенной епархии, Преосвященным была предпринята поездка на родину, в Пензенские края. Он побывал в Мокшанах, в деревне, где протекало его детство и отрочество. Односельчане, многие из которых помнили его еще мальчиком, встречали его с искренним восторгом и благоговейным почетом.

На Курской кафедре, Преосвященный пробыл около четырех лет. Волею судеб Божиих, по независящим от него обстоятельствам, он был вынужден уехать из Курска. Он был арестован, отвезен в Москву и заключен в тюрьму. В Бутырской тюрьме он пробыл около года, все время находясь в одиночном заключении.

Впоследствии, вспоминая этот период жизни, Преосвященный говорил, что жизнь в одиночной камере была для него «второй академией», в том смысле, что в одиночестве он имел полную возможность разобраться в своем внутреннем человеке, произвести пересмотр всей жизни при свете Евангелия. Он, между прочим, рассказывал, что целую неделю плакал при воспоминании о собачке, которую когда-то имел возможность спасти от смерти и не спас...

Не имея возможности совершать свое молитвенное правило и Божественную службу, он, стремясь не угасить духа молитвенного, заменял их краткими молитвами и поклонами. Из хлебного мякиша Преосвященный слепил крест, пред которым молился. За это ему пришлось претерпеть много унижений, оскорблений и даже побои.

Надо заметить, что Преосвященный Павлин мало и неохотно говорил о себе, о своей жизни. Но иногда, глубоко задумавшись, скажет несколько слов. Вникнув в эти редкие, скупые слова о себе, можно было отчасти, познать все богатство духа этого по наружности смиренного и как бы ничем не выдающегося человека...

Во время пребывания Владыки в заключении почитатели не забывали его, снабжая, по мере возможности, всем необходимым. Не одна горячая молитва, из глубины души к Богу возносящаяся, приносилась в это время и в храмах, и в домашней обстановке. Господь внял гласу молений. Преосвященный был отпущен на свободу. Радости духовных детей не было предела.

Некоторое время Преосвященный Павлин жил в Москве то у одного, то у другого из своих друзей и знакомых. Хотя Новоспасский монастырь был уже закрыт, многие из бывших его насельников продолжали жить в Москве и ее окрестностях. Большую часть свободного времени употреблял на чтение. В это время им были прочитаны пять томов «Добротолюбия», творения святых отцов.

В 1926 году был закрыт Никольский храм. Вернувшийся из ссылки последний Новоспасский настоятель архимандрит Евгений (Кабранов), вынужден был продолжать служение в Храме Святой Троицы в Кожевниках. Началось интенсивное разорение монастыря, уничтожение кладбища, осквернение храмов. Живя вблизи от монастыря, Владыка с болью наблюдал за разрушением столь дорогой для него обители.

Вскоре епископ Павлин был назначен на Полоцко-Витебскую кафедру, но в декабре в Курске он был арестован и выпущен на свободу только в апреле 1927 года.

Епископ Пермский

В декабре 1927 года Преосвященный Павлин получил назначение на Пермскую кафедру. Как и в Курске, Владыка часто служил, не только в храмах города, но и его окрестностях. В летние месяцы он совершал традиционный объезд вверенной ему епархии. Однажды он предпринял поездку в самый отдаленный угол своей обширной епархии, город Чердынь. Путешествие совершалось частью на пароходе, по рекам Каме и Чусовой, частью на лошадях. Неповторимая красота берегов, молчаливая тайга, обступившая со всех сторон, тишина, нарушаемая лишь пением лесных птиц, нетронутость этого «медвежьего угла» на всю жизнь оставили глубокий след в светлой душе чуткого ко всему истинно прекрасному Преосвященного.

Толпа народа во главе с духовенством Чердыни встретила их. Этот город редко посещали архиереи. Приезд Преосвященного Павлина был необычайным событием. Встретили и проводили его как Ангела Божия, и долгое время спустя вспоминали это событие, находя в этих воспоминаниях духовное утешение и поддержку.

Преосвященный Павлин, в годы своего служения Церкви на Пермской кафедре в короткое время привлек сердца и приобрел нелицемерную любовь и почитание, как со стороны служителей Церкви, так и со стороны мирян. Во время его служения храм всегда был полон молящимися. Не только постоянные посетители, но и временно отставшие от Церкви охотно шли в храм, когда служил Владыка. Лучи благодати, невидимо исходящие от святителя Божия, освящали души их.

Дом Преосвященного во всякое время был открыт для всех. Приходили и приезжали священники за разрешением вопросов по церковным делам, за советом и указанием. Приходили старушки с нехитрыми приношениями, посильным даром признательного сердца. Приходили дети, которых он особенно любил. Всех он принимал, приветливо со всеми беседовал. Любовно светились его глаза. По праздничным дням устраивались трапезы, на которые приглашались священнослужители и многие миряне. Бывали дни, когда за стол садились человек 20–30 приглашенных. Угощение предлагалось соответственно обстоятельствам времени, далеко не роскошное. Однако скромность угощения в полной мере восполнялась радушным и любовным обращением хозяина. Каждому сидящему за столом он находил возможность сказать хотя бы несколько слов.

В скором времени по его приезде в Пермь было найдено помещение и для его матери, которая приехала из Курска к своему сыну. Некоторые духовно сблизившиеся с ним иноки Глинской Пустыни, а также и другие преданные ему люди также переехали на жительство в Пермь, поближе к любимому и почитаемому Владыке, под его мудрое руководство.

Среди священнослужителей Пермских находились, конечно, не совсем доброжелательно относившиеся к нему. Но Владыка ни при каких обстоятельствах не изменял своего доброго расположения. Он по опыту духовному знал, что враг сеял плевелы в сердца людей, и сам никогда никого не обвинял. Кроме того, он глубоко верил, что «горе, егда добре рекут о вас человецы», и, руководствуясь этими истинами, никогда не изменял своего благодушного отношения к людям, любовью покрывая их немощи.

Так текли годы служения Преосвященного Павлина на Пермской кафедре до тех пор, пока он вынужден был выехать из Перми. Некоторое время он жил в Москве. Часто служил в разных храмах столицы. Неопределенность положения тяготила его. Только смирение, предание себя Воле Божией да усердная молитва успокаивали и поддерживали его. Духом он был мирен...

В конце ноября 1930 года Преосвященный Павлин получил неофициальное извещение из Св. Синода о переводе его в Калужскую епархию. Управление Пермской епархией было поручено архиепископу Иринарху из Якутска.

Скорбью наполнились сердца пермских почитателей Владыки, когда до них дошло это известие. «Такого милостивого Владыки у нас уже не будет», – говорили многие. «Да и не было», – добавляли другие.

Епископ Калужский и Боровский

В город Калугу Преосвященный Павлин был назначен в декабре 1930 года с титулом епископ Боровский.

Московские его друзья и почитатели были рады. Калуга – не Пермь, есть вероятность, что Владыка сможет чаще навещать Москву, да и к нему можно будет съездить. Для всех это было большим утешением. Вскоре для Владыки была найдена квартира в Калуге, на берегу Оки. Однако квартира была неудобна во многих отношениях. Она была мала и с хозяйкой был общий ход и общая кухня. В то время в Калуге было 14 храмов, а это для того времени было редкостью. Здесь находилась чудотворная икона – Калужская. Здесь подвизался святой Тихон Калужский и праведный Лаврентий и преподобный Пафнутий Боровский. Здесь была когда-то знаменитая по всей России Оптина Пустынь. Матерь Божия Своим Покровом осеняла Калужскую епархию. Святые угодники охраняли ее.

В скором времени Преосвященным Павлином был приобретен дом на берегу Оки. В нем поселилась его престарелая матушка, всюду следовавшая за своим сыном.

Дом был старый, но добротный, с мезонином-светелкой и запущенным, заросшим сорной травой садиком. Во дворе был колодец. Домик стоял на тихой, поросшей зеленой травой улице. Из окон открывался чудесный вид на заречные дали. «Здесь покой мой, здесь вселюся», – радовался духом Преосвященный. Но Господь судил иначе...

Служить Преосвященному было назначено в Казанском храме, находящемся в нескольких шагах от его квартиры. Это был храм старинной архитектуры с позолоченным, потемневшим от времени иконостасом и выстланным мелким керамическим кафелем полом, который сохранился доныне. Главный придел в этом храме был в честь Преображения Господня, а называли его Казанским потому, что там находилась местночтимая икона Божией Матери Казанской. Впоследствии храм был переименован Преосвященным Павлином в Преображенско-Казанский собор.

Тридцатые годы в экономическом отношении были трудными. Дров в храме не было, да и средств, чтобы приобрести дрова, тоже не было. Храм находился на одной из окраин города, под горой, к нему вел крутой спуск. Осенью и зимой, особенно в гололедицу, желающих посещать этот храм было мало, а поэтому и средств в храме не было.

Преосвященного очень огорчало то, что ему приходилось служить в почти пустом храме. Но так было только в начале, в первые месяцы. Со временем, когда люди узнали и по достоинству оценили его богослужения, храм был всегда полон.

Церковным Советом для совершения служб в зимнее время была обустроена церковь в подвальном помещении. Правда, сильно пахло капустой из соседнего, занятого овощной базой подвала, но зато было тепло. В этом «пещерном» храме пришлось служить Владыке в холодные месяцы года.

Все предыдущие постигшие Владыку испытания были как бы предвестниками грядущих. Калужское духовенство относилось к Владыке крайне недоброжелательно. Его никогда не приглашали настоятели действующих храмов на свои престольные праздники и сами без крайней нужды не посещали Владыку. Причина этого нерасположения для нас остается непонятной. Их коробила его простота в обращении, его смиренный вид. Они привыкли видеть в лице архиерея важного, окруженного ореолом недоступности владыку, начальника церкви, а здесь все было наоборот – Преосвященный Павлин был неизменно прост и доступен.

Эта холодность и даже недоброжелательность со стороны отдельных представителей калужского духовенства продолжалась до конца служения Преосвященного в Калуге. Это был крест. Владыка смиренно терпел все…

Со стороны же народа он с первых же дней приобрел большую любовь. Люди всех возрастов стремились принять непосредственное участие в молитвах со святителем. Владыка любил службу и служил часто. По окончании службы он всегда всех благословлял, стоя на амвоне. Благословляя, он начинал петь общеизвестные церковные песнопения, всех привлекая к общему пению. В воскресные дни, а также в Господские и Богородичные праздники и в дни памяти особо чтимых святых обязательно пели тропари, пели «Воскресение Христово видевше», «Заступница усердная», «Под Твою милость» и другие песнопения. Владыка очень любил церковное пение. Когда он пел вместе с окружающими его людьми, видно было, что в пение он вкладывал всю душу. Надо полагать, что привлекая присутствующих к общему пению, он имел высокую цель – приучить их к сознательному произнесению слов молитвенных, чтобы не только устами, но и умом, и сердцем возносились они к Небу.

Из храма Преосвященный выходил всегда окруженный народом, который провожал его до самого дома. Что привлекало к нему этих простых людей? Любовь. Он всех любил одинаково, видя в каждом образ Божий. Поэтому и сердца всех людей бессознательно стремились к нему, движимые одним чувством – за любовь воздать любовью.

Летом 1931 года Владыку постигло испытание. Из Перми с ним приехали его духовник, иеромонах отец Таврион, иеродиакон Андроник, исполнявший обязанности секретаря, и келейник. В одно летнее утро иеродиакон и иеромонах были арестованы и заключены в Калужскую тюрьму. Преосвященный остался с одним келейником, который в эти трудные дни обслуживал и его старенькую матушку. В духовном же отношении Преосвященный остался совсем одиноким. Одиночество, скорбь о судьбе близких людей, беспокойное ожидание и для себя такой же участи томили его. Даже его почитатели в это время как бы отстранились от него «страха ради иудейска». Лишь усердная молитва и предание себя в волю Божию, да общение со своей старицей-матушкой поддерживали и укрепляли его. Духовно он не падал, не унывал...

Осенью 1931 года Преосвященный переселился в отремонтированный дом. Незадолго до этого из Перми приехали две сестры-девушки, которых Владыка знал еще детьми, когда жил в Курске. Они взяли на себя хлопоты по хозяйству. Вскоре к ним присоединилась монахиня из Курского монастыря.

Двери его дома были по-прежнему широко открыты для всех. Приходили и приезжали священники по делам церковным, начали навещать его и миряне, взрослые и дети. Как растения стремятся к солнцу, источнику света и тепла, так и они стремились погреться в лучах его любви, унести в своей душе частицу тепла и света божественного. Из Москвы, из Пермской и Курской областей, а также из других мест многие приезжали навестить его и отдохнуть душою около этого богатого любовию сердца.

Надо заметить, что Преосвященный отличался любовью не только к людям, но и вообще ко всему живому. Во время обеда в беседке, услышав звон посуды, со всех соседних дворов собирались кошки. Владыка только посмеивался, но прогонять их не разрешал.

По дорожке, ведущей к беседке, пересекая ее, деловито сновали туда-сюда муравьи, занятые своими неотложными делами. Преосвященный сначала каждый раз перешагивал через них, боясь наступить, и других предупреждал об этом. Потом распорядился положить доски, вроде мостика, и сказал ходить только по доскам, чтобы не беспокоить муравьев.

Однажды недалеко от своего дома он увидел замученную мальчишками до смерти кошку. Каждый раз, проходя мимо этой безответной жертвы человеческой жестокости, он страдал до слез от жалости к бессловесному и беззащитному животному.

По словам преподобного Ефрема Сирина, один из признаков совершенства духовного есть «сердце, милующее ко всякой твари...», «горение сердца о всем творении, о людях, о птицах, о животных...»

Летом 1932 года был особенно большой наплыв приезжих. Преосвященный всем, по возможности, предоставлял места священнослужителей в церквах своей епархии, тем самым пополняя недостающее. Сам Бог помогал ему в этом деле архипастырского служения святой Церкви, посылая нужных людей. Несколько дней у него жил архиепископ Иринарх, преемник его по Пермской кафедре, а также епископ Глеб.

В 1933 году Преосвященный Павлин принимал участие в сессиях Св. Синода. С этой целью поездки в Москву совершались им несколько раз в год.

Деятельность Преосвященного Павлина как архипастыря была, конечно, по не зависящим от него обстоятельствам, крайне ограничена. Он страдал, видя Церковь, раздираемую совне и изнутри... Вдвойне страдал, сознавая свою беспомощность, молча страдал, смиренно преклоняясь пред непостижимыми для человеческого разума судьбами Божиими.

Не считая поездок в Москву, Преосвященный из Калуги никуда не выезжал. Только один раз он секретно, в сопровождении близких людей, посетил бывшую Тихонову Пустынь, находящуюся в 18 километрах от Калуги. Там они осмотрели остатки бывшего монастыря, побывали на святом колодце, вырытом по преданию преподобным Тихоном Калужским в глухом лесу. В другой раз Преосвященный совершил путешествие в Калужку – село в 8 километрах от Калуги, в котором было явление чудотворной иконы Божией Матери. До 1917–1918 годов икона находилась там. В Калугу она была перенесена в первые годы после революции и при Преосвященном Павлине находилась в руках «обновленческой церкви» в Благовещенском храме.

День Преосвященного Павлина проходил так. По давно укоренившейся привычке вставал он рано. Если не было архиерейского служения, он, прочитав утреннее правило, отправлялся к Божественной литургии в какой-либо храм города. Обычно он проходил прямо в алтарь и там стоял до конца службы. Ходил он всегда пешком, так как транспорта в описываемое время в Калуге не было.

Возвратившись домой, до обеда он занимался обычными делами – принимал посетителей, разбирал и просматривал корреспонденцию, писал письма, читал. Чтение книг было для него насущной потребностью. Когда Преосвященный приехал из Перми в Калугу, у него было немного книг, два-три десятка томов. Живя в Калуге, он в течение непродолжительного времени приобрел много книг духовно-нравственного содержания. Кроме того, из Москвы привезли его собственные книги. Из этих книг составилась порядочная библиотека – около двух тысяч томов.

После незатейливого обеда, состоящего из двух-трех простых блюд, Преосвященный иногда ложился на краткое время отдыхать. Вечерами он обычно посещал свою матушку и беседовал с нею. Иногда она сама приходила к нему, но это случалось сравнительно редко, в том только случае, когда было какое-либо неотложное дело. Вообще, надо сказать, это была простая, но мудрая старица, горячо любившая своего святителя-сына и благоговейно преклонявшаяся перед ним.

Иногда, а это было довольно часто, Преосвященный ходил на вечернее богослужение в один из храмов города.

Служил Преосвященный Павлин часто. В первый же год своего служения в Калуге он привлек в храм любителей церковного пения, из которых составился довольно приличный хор. Иногда по большим праздникам он приглашал певчих к себе. После скромного угощения он всегда просил их петь, причем сам принимал участие в пении.

Во время пения он иногда останавливал певчих на некоторых словах, повторяя их раздельно. Так, например, во время пения «С нами Бог» из великого повечерия он останавливался на словах: «Отец будущаго века». Или из «Величит душа моя Господа» он останавливал внимание поющих на словах: «Восприят Израиля, отрока Своего», поясняя при этом, что, как отрока, держит Господь руками Своими избранных Своих... Взор его при этом становился глубоким и проникновенным...

У Владыки в приемной комнате стояла хорошая фисгармония. Особенно любил Владыка тропарь Великой Субботы «Благообразный Иосиф». Даже не только во время Великого Поста он предлагал пропеть это умилительное песнопение. Лик его становился отрешенным, казалось, что в это время он всецело переносится туда, где совершилось много веков назад искупление человеческого рода…

Преосвященным в Калуге были впервые введены вечерние Богослужения по воскресным дням. Они отличались особой торжественностью и совершались по особому, необычному чину, возможно, составленному им самим. По окончании вечерни совершался крестный ход внутри храма при пении «С нами Бог» (вокруг храма крестные ходы не разрешались). Затем следовал акафист Спасителю. После акафиста – Евангелие, чтенное на литургии в этот день. После Евангелия – пение всеми молящимися «Воскресение Христово видевше». Все заканчивалось поучением, которое произносил Владыка.

В воскресные дни Великого Поста за вечерним богослужением служились по примеру Иерусалимской Церкви «пассии», также с крестным ходом внутри храма. Причем пелись песнопения Страстной седмицы, а акафист читался обычный, Спасителю. Пассии и доселе совершаются в кафедральном Георгиевском соборе Калуги, но не каждое воскресение, с некоторыми сокращениями и без крестного хода. В течение Пятидесятницы по воскресным дням Преосвященным был установлен чин службы «Анастасис» – обычная вечерня, сопровождающаяся крестным ходом внутри храма с пением «Воскресение Твое, Христе Спасе». Прокимен пелся «Кто Бог велий…» Затем следовал акафист Воскресению Христову, с общим пением после каждого икоса пасхального тропаря «Христос воскресе из мертвых». Заканчивалось богослужение пением всего Пасхального канона и поучением. Преосвященный особенно восторженно совершал эти богослужения. Он вообще очень любил Пасхальную службу. Однажды в одной из частных бесед с близкими по духу людьми он сказал, что хорошо бы было, если бы нашелся такой ревнитель благочестия, который составил бы Рождественскую службу по типу Пасхальной.

В первый год служения в Калуге, в Чистый Четверг Страстной седмицы, Преосвященным был совершен обряд «омовения ног» в воспоминание Тайной Вечери, на которой Господь наш Иисус омывал ноги Своим ученикам. В последующие годы он не совершался. Один раз, за всенощным бдением, после чтения Евангелия он, стоя на кафедре, пел 50-й псалом «Помилуй мя, Боже». Певчие после каждого стиха пели «Аллилуиа». Пение было чрезвычайно умилительным, но больше не повторялось. За воскресной вечерней, которую Владыка всегда служил, непередаваемо торжественное впечатление производило пение им, вместе с сослужащими, «Свете тихий».

Калужским духовенством эти «новшества» были встречены более чем холодно.

Как уже упоминалось, Преосвященный не был красноречивым проповедником. Простые слова его, проникнутые глубокой верой и мудростию духовною, произносились преимущественно на различные тексты из прочитанного Евангелия. Смысл этих слов, благодаря простоте изложения, легко проникал в сознание слушателей и запечатлевался в сердцах.

С Владыкой постоянно служил только настоятель храма, протоиерей Г. и старый, когда-то знаменитый, протодиакон Н. Песоченский. Прислуживали преосвященному преимущественно мальчики в возрасте от 8 до 14 лет. Старшие из них, Митя и Миша, несли обязанности иподиаконов, а самый маленький был посошником. Все они были очень привязаны к нему и никогда не пропускали ни одной архиерейской службы. Владыка любил детей. Они платили ему взаимной любовью.

Так, окруженный уважением и любовью народа, скромно жил и трудился над возделыванием нивы Христовой Преосвященный Павлин.

Служение его на Калужской кафедре длилось недолго. Летом 1933 года он получил телеграмму от одного епископа из Москвы, извещавшего его о том, что он переводится в Могилевскую епархию. Не предполагал Преосвященный, что так быстро придется ему оставить ему Калугу, и не хотелось ему отсюда уезжать. С момента получения этого известия присущая Преосвященному жизнерадостная веселость исчезла. Чувствовалось, что его что-то тяготит. Предвидел ли он тяжесть скорбей, неизвестно. Это была его тайна. Ходили неясные слухи, что на него был сделан кем-то из Калужского духовенства. Когда было получено официальное извещение о переводе Преосвященного на Могилевскую кафедру, матушка Владыки рассказывала своим близким, что незадолго до получения телеграммы видела сон, содержание которого указывало, что Могилев будет для нее могилой.

Архиепископ Могилевский

В конце августа 1933 года Преосвященный был вызван в Москву, в Синод. Возвратясь, он официально объявил благочинному о своем переводе. Скорбью наполнились сердца всех преданных ему людей. Все были удручены близкой разлукой. Горестно было смотреть на Преосвященного, когда он в последний раз служил в Преображенско-Казанском соборе Божественную литургию. Вид его был – как образ скорбного ангела. Когда он произносил возгласы, голос его неоднократно прерывался от трудно сдерживаемых рыданий. Стоя на амвоне, после окончания литургии, и в последний раз благословляя теснившийся к нему народ, он плакал. Крупные слезы тихо катились по его бледным щекам. Плакали мальчики, его маленькие иподиаконы, плакали почти все, подходившие к нему. «Не плачьте обо мне, о себе плачьте, – говорил он. Видимо, ему было тяжело расставаться с Калугой. Тяжелое предчувствие теснило его грудь. Но он был послушный сын Святой Церкви и потому принял безропотно это назначение, как от руки Господней. Душа его томилась и скорбела, но дух был бодр.

В первых числах сентября Преосвященный Павлин, простившись со всеми, уехал в Могилев в сопровождении близкого ему иеромонаха С., впоследствии епископа Гомельского. К тому времени келейника при нем не было. Перед отъездом Владыка как бы повеселел. Ласково со всеми простился, ободряя надеждою на скорое свидание.

Мать Преосвященного осталась жить в Калуге. Тяжело ей было оставаться в опустевшем доме. Она привыкла всю жизнь следовать за своим сыном. Преосвященный, ободряя ее, говорил, что служение на Могилевской кафедре не будет продолжительным. Служение его, действительно, не было продолжительным, но окончилось оно совсем не так, как предполагали… Духом он еще ранее предвидел, что его ожидает в будущем. Один раз он, глубоко задумавшись, произнес: «Наш путь – крестный путь. Наш путь – тюрьма, ссылка, смерть». Одной из своих духовных дочерей он однажды сказал: «В конце жизни мы скроем себя от мира...»

Преосвященный Павлин в Могилевскую епархию был переведен с титулом «архиепископ Могилевский».

Духовенство и миряне Могилева тепло встретили нового Владыку. Вскоре нашли ему квартиру, где он и поселился. Вещей из Калуги было взято совсем мало, только самое необходимое. Видно было по всему, что он не предполагал там устраиваться более или менее прочно.

Первый год своего служения в Могилеве Преосвященный приезжал по делам Церкви в Москву, и каждый раз не упускал случая заехать в Калугу, повидаться с матушкой своей и другими близкими по духу людьми.

В конце 1934 года матушка Преосвященного, томимая тяжелыми предчувствиями и одиночеством, обеспокоенная старческими недугами, убедила сына разрешить ей жить вместе с ним в Могилеве.

В Могилеве Преосвященный, так же как и везде, быстро приобрел общую любовь и благоговейное уважение. Все любили его. Да нельзя было не любить. Дети, еще издали завидев его, кричали «здравствуйте!» и бежали к нему.

Он вообще был очень добрым, милостивым Владыкой. В Москве, Курске, Перми, Калуге и Могилеве – везде он старался, насколько была к тому возможность, помогать материально нуждающимся. Многим регулярно посылались деньги по почте. Всем обращающимся к нему за помощью он всегда помогал, чем мог, хотя сам часто нуждался в самом необходимом.

Живя в Могилеве, Преосвященный все чаще задумывался о выполнении своего намерения уйти на покой. Он жаждал покоя и уединения. Несмотря на такое желание Преосвященный всегда предавал себя воле Божией, смиренно преклоняя главу перед Его Промыслом, непостижимым для нас образом устрояющим жизненные пути наши...

Жизнь его в Могилеве, в общем, текла довольно мирно и спокойно, если не считать некоторых мелких, неприятных случаев. Однажды его обокрали. Опытные воры под видом монтеров проникли в квартиру. Вскоре после их ухода было обнаружено, что исчезли со стола золотые часы Преосвященного, которыми он дорожил как памятным подарком, и праздничная панагия, украшенная драгоценными камнями. В другой раз, в вагоне поезда, который вез его в Москву, у него украли дорожный посох с серебряным набалдашником. Все эти неприятности, однако, Владыку мало огорчили. Гроза была впереди… И вот, пришел момент, когда гроза разразилась. Жестокие удары сыпались на Владыку один за другим. 11 (24) октября 1936 года Преосвященный был арестован и заключен в Могилевскую тюрьму. Весть об этом быстро облетела весь город. Горячие молитвы неслись к Престолу Божию от многих сердец, но Господу угодно было очистить его огнем страданий, тем самым приуготовляя к исходу в вечность...

Мать Преосвященного, удрученная годами и болезнями, как-то сразу сникла и совсем одряхлела. Вскоре после ареста Владыки с ней случился удар, после которого она так ослабела, что с трудом передвигалась по комнате. Спустя некоторое время она тихо предала дух Господу, напутствованная перед отходом в вечность Св. Тайн Тела и Крови Господней. Умерла она 25 декабря (7 января) на праздник Рождества Христова, во время совершения Литургии. Сбылся вещий сон, виденный в Калуге. Похоронили старицу на Могилевском кладбище.

А Преосвященный в это время томился в тюрьме, терпеливо ожидая конца. Будущее было неизвестно – оно было в руках Божиих, но ожидать хорошего, по многим признакам, не приходилось...

Преосвященный Павлин в первые годы своего изгнания часто писал близким. Письма его, как всегда, дышали бодростью. По этим письмам можно судить, что он и в тяжелых условиях жизни в заключении не падал духом. В одном из последних своих писем к своей бывшей квартирной хозяйке в Могилеве он писал, что не теряет надежды увидеться со своими близкими.

Вместе с Преосвященным были арестованы и его келейник иеромонах Андроник (Лукаш), а также целый ряд священнослужителей. Спустя некоторое время, Преосвященный Павлин из Могилевской тюрьмы был переведен в Минск для проведения следствия. Там ему были предъявлены обвинения в том, что он создал в Могилеве контрреволюционное подполье, проводил организационную и практическую работу по созданию единого контрреволюционного блока, объединяя все церковные течения в Белоруссии для борьбы с советской властью.

На все вопросы, при ведении допросов, Владыка отвечал: «Виновным себя не признаю, отношения со всеми указываемыми лицами были чисто религиозными, политикой не занимался, деньги высылал лишь для оказания некоторой материальной помощи, антисоветских разговоров не вел». Чекистам нужно было раскрыть контрреволюционную и антисоветскую подпольную организацию. Дело было закончено и объявлен приговор – 10 лет концлагеря по статьям.

Высокопреподобнейший Павлин был сослан в Кемеровскую область в Мариинские лагеря.

Владыка писал: «Издевательства и гонения на верующих только укрепляют нашу веру в Бога, а поэтому мы должны неустанно поддерживать дух религии не только в себе, но и в других людях». Он постоянно призывал к крепости в вере.

Поскольку к этому времени большинство духовенства было арестовано, то в лагерях арестованных священнослужителей спешно объединяли в контрреволюционные группы и немедленно расстреливали. Так погибли тысячи духовных пастырей русского народа. Не миновала эта участь и архиепископа Павлина (Крошечкина). Было заведено уголовное дело по обвинению его в создании и руководстве контрреволюционной группой, проведения агитации против советской власти и распространении клеветы на сталинскую конституцию. В группу Крошечкина вошли, помимо прочих: епископ Екатеринбургский Аркадий (Ершов), священник Анатолий Левицкий, священник Никандр Чернелевский, Киприан Анников. Несмотря на непризнание обвиняемыми своей вины, факты преступления были подтверждены, дело закрыто.

Постановление тройки НКВД, относительно архиепископа Павлина, гласило: «Крошечкина Петра Павлина Кузмича – расстрелять». 3 ноября 1937 года приговор был приведен в исполнение.

Хочется сказать еще несколько слов о самом Преосвященном Павлине.

Он был немного выше среднего роста, довольно плотного телосложения. Негустая и недлинная рыжеватая борода обрамляла его бледное, благообразное лицо. Высокий лоб казался еще больше от лысины, но это не портило его лица. Печать мудрости лежала на нем. Преосвященного нельзя было назвать красивым. У него было совсем простое русское лицо. Но внутренняя, духовная красота делала это простое лицо прекрасным. Оно светилось кротким, тихим светом, как бы от некоей лампады, скрытой внутри. Серые, быстрые глаза с особой силой излучали этот свет прекрасной души, заключенной в земную оболочку. Одевался преосвященный просто, по-монашески. Его часто можно было увидеть на улицах Калуги. В руках у него всегда был короткий посох. Походка и движения его были всегда быстрые, полные бодрости и энергии. В домашней обстановке он носил зимой черный, а летом белый подрясник, подпоясанный цветным вышитым шелком поясом.

Отличительной чертой характера Преосвященного, как уже неоднократно говорилось, была любовь. Он всех любил. Сердце его легко отзывалось как на горе и страдание, так и на радость. Он плакал с плачущими и радовался с веселящимися. Веруем и надеемся, что Господь за его большую любовь к людям, не отринул его. Он был незлобив, как дитя. Никто никогда не видел его гневающимся. Он как бы не замечал зла. Трудно было вывести его из терпения. Смирение его и кротость достойны подражания.

Однажды Преосвященный, возвращаясь откуда-то домой, встретился на улице с одним гражданином, старостой одной из калужских церквей, у которого покупался материал для ремонта дома. Гражданин этот начал грубо требовать деньги в уплату за материал. Преосвященный, ничего не подозревая, так как деньги давно были уплачены одному доверенному лицу, ведущему все расходы по ремонту, ответил, что все уплачено в свое время. Тогда староста начал поносить его грубыми и неприличными словами, оскорбительными не только для епископа, но и для простого человека. Возможно, что он в порыве ярости даже ударил Преосвященного, требуя деньги. После происшествия Преосвященный возвратился домой необычайно взволнованным. Быстро пройдя в свой кабинет, он заперся там. Минут десять-пятнадцать быстро ходил по комнате. Затем несколько минут длилась тишина. Внезапно открылась дверь, и Владыка, с таким же взволнованным лицом, не говоря ни слова, ушел из дома. Через некоторое время он вернулся и опять, уже надолго, заперся в своем кабинете. Весь этот день Преосвященный был очень молчалив и задумчив, что редко с ним случалось. Впоследствии выяснилось, что он ходил к этому человеку, так больно и незаслуженно оскорбившему его, и просил у него прощения. Пораженный таким смирением святителя, староста упал перед ним на колени, умоляя простить его...

Этот факт, говорящий о великом смирении Преосвященного, стал известен только впоследствии, так как сам Владыка никому об этом не говорил.

Прост и доступен он был необычайно. Доверчив был как дитя. Всегда, во всякое время двери его были открыты для всех. Просящим совета и наставления он давал совет и наставление в духе Церкви Православной, просящим материальной помощи – помогал, чем мог, иногда деньгами, а иногда продуктами. Однажды один благодетель прислал ему несколько килограммов сахарного песка, который в то время достать было трудно. Часть этого песка Преосвященный в тот же день отослал старенькому протодиакону, служившему с ним. Изредка бывало и так, что к Владыке в течение дня никто не приходил с просьбой о помощи. В таких случаях он говорил: «Мамаша! Сегодня нас Христос не посетил».

Примером его бескорыстия и любви к ближнему может служить следующий случай из его жизни. Испытывая недостаток в необходимых продуктах питания, Преосвященный однажды, незадолго до Пасхи, послал прислуживающих ему людей к одному благодетелю в район. Продукты, было трудно тогда, везли на лошади. На пути в Калугу, в одной деревне, где они останавливались для отдыха, их обокрали. Унесли все, что было уложено в санях. Приехали они с пустыми руками, и, когда с волнением и страхом предстали перед Преосвященным, он, выслушав их скорбный рассказ о случившемся, спокойно сказал: «Не тужите... Ведь это мы голодного накормили...»

Характер у Преосвященного был веселый, простой и открытый. Он был очень общителен. Он никогда никого не осуждал. Даже факты вопиющей несправедливости он предпочитал обходить молчанием. С каждым он умел поговорить в соответствии с возрастом, положением и интеллектом собеседника. Однако он не переносил сплетен, клеветы, лжи и предательства. К таким он сразу делался холоден.

Достойно примечания его исключительно почтительное отношение к своей матери. Это был высокий пример исполнения на деле заповеди Божией – «чти отца твоего и матерь твою...» Трогательно было смотреть, как, прощаясь перед отходом ко сну, после вечерних молитв, они взаимно благословляли друг друга. Получив благословение, она торжественно крестила его. А он стоял перед ней, маленькой неграмотной старушкой, почтительно и благоговейно склонив голову. В обычных делах своей повседневной жизни он всегда советовался с ней.

Преосвященный благодатию Святаго Духа поражал мудростью своих высказываний. Чувствовалась сокровенная в духе жизнь...

Незадолго до перевода своего в Могилевскую епархию Преосвященный поручил одному близкому человеку, своему духовному чаду, написать его биографию. Писать биографию при жизни показалось этому человеку странным, тяжелое предчувствие сдавило его сердце... Но за послушание он согласился, хотя отказывался вначале, чувствуя свою неспособность в этом деле. Материалом для биографии служили отрывки из дневника Преосвященного, устные рассказы его матери. Биография была написана и оканчивалась периодом его жизни до переезда в Калугу. К великому сожалению, во время оккупации Калуги немецкими войсками, рукопись погибла в огне...

Заключение

Что сказать в заключение этого грустного повествования? Все мы – «странники и пришельцы на земле сей», и что «наше отечество на Небесах есть, идеже правда живет». Туда, в свое отечество должны стремиться мы Будем питать свои души надеждою на то, что там духом своим увидимся с нашим дорогим милостивым Владыкой, если будем достойны этого.

А пока не пришел наш час предстать на Суд Христа, будем уготовлять свои души исполнением заповедей Божиих, покаянием очищаясь. Наш незабываемый Владыка всегда с нами. Смотрит на нас своими духовными очами и ждет от нас посильного исполнения на деле того, чему он так неленостно учил и словом, и примером в продолжение всей своей жизни.

Вечная тебе память, Архиерее Божий!

Ты ревностно потрудился на ниве Христовой, сея семена правды, любви и добра. Ты всегда был пастырем добрым, «душу свою полагающим за овцы своя». Ты во всем и всегда представлял себя, яко Божий слуга, «в терпении мнозе, в скорбех, в бедах, в теснотах, в ранах, в темницах, в нестроениих, в трудех, в бдениих, в пощениих, во очищении, в разуме, в долготерпении, в благости, в Духе Святом, в любви нелицемерне, в словеси истины, в силе Божией, оружии правды десными и шуими, славою и бесчестием, гаждением и благохвалением, яко лестцы, и истинни; яко незнаеми, и познаваеми; яко умирающе, и се живи есмы (2 Кор. 6:4–9)...»

Ты увенчал конец своего жизненного поприща велицем венцом исповедничества и мученичества, «руганием и ранами искушение прияша, еще же и узами и темницею... проидоша в милотех и в козиях кожах, лишени, скорбяще, озлоблени. Ихже не бе достоин весь мир, в пустынех скитающеся, и в горах, и в вертепах, и в пропастех земных...» (Евр. 11:36–38).

Помяни пред лицем Всемогущего Бога, Владыка святый, всех нас, вспоминающих тебя всегда в убогих молитвах своих. Умоли за нас Всемилостивого Спаса, да простит нам прегрешения наша и сподобит нас, вместе со святыми Своими, праздновать Вечную Пасху, в невечернем дни Царствия Своего. Аминь.

Тропарь, глас 2-й:

Веры Православныя непорочный блюстителю, / и заповедей Христовых усердный исполнителю, / священномучениче Павлине, / Христа всем сердцем возлюбив, / паству твою добре упасл еси. / В хладной Сибири мученическую смерть приял еси, / венцем славы украсился еси / и в вечной славе пребывая, // моли спастися душам нашим.

Кондак, глас 8-й:

Избранный священномучениче и престолом апостольским наместниче, / града Могилева предивный светильниче, / кротостию и незлобием Агнцу Божию уподобивыйся, / изгнание, темничныя узы и злострадания от безбожных претерпевый, / даже до смерти верен Христу пребыл еси, блаженне. / Ты же, яко имеяй дерзновение ко Господу, / просвети омраченныя умы и сердца наша, да зовем ти: // радуйся, священномучениче Павлине, усердный о нас ко Господу молитвенниче.

Текст приводится по изданию: «Священномученик Павлин Архиепископ Могилевский». Подвижники Новоспасского монастыря. Москва: «Новоспасский монастырь», 2007.